Исповедь любовницы Сталина

Годы напряженной работы вконец измотали больного художника. Тема Ивана Грозного, тема казней, террора, измен, пыток была самой актуальной для нашего СМУТНОГО ВРЕМЕНИ. Сергей Эйзенштейн написал новый сценарий. Преодолевая сердечные приступы, он продолжал творить. Выполняя указания вождя, сам того не ведая, Мастер лепил образ Грозного со Сталина. Работая над картиной, Эйзенштейн размышлял над Шекспиром. Сердце великого Мастера перестало биться ночью 10 февраля 1948 года. Два дня на «Мосфильм» шли толпы людей. Симфонический оркестр играл «Скифов» Сергея Прокофьева. Музыканты тоже были участниками «Грозного», они плакали. Потом тело С. М. повезли в Дом кино. Те, кто совсем недавно смешивал его с грязью, без чести и совести становились в почетный караул: Пырьев, Чиаурели, Герасимов, неистово хрипящий Донской. После вскрытия врачи нашли сердце Художника истрепанным. Оно истощилось в непрерывном изнурении интеллектуального и физического напряжения. Поразилась, как много было речей, но разве они нужны мертвым. Речи не способны воскресить.

Неожиданно для всех посвященных холеный, благовоспитанный Булганин занял кресло министра вооруженных сил. Все еще в меня влюбленный Поскребышев рассказал:

— Николай Александрович — редчайший экземпляр. Представьте себе, Верочка, у него никогда не было перегибов, но за свое благополучие он боялся больше других. Отец его богатый дворянин, потомственный помещик. Матушка тоже из аристократок, а бабка при царе была фрейлиной его величества.

Булганин родился в 1895 году, в 1917 вступил в коммунистическую партию. Пять лет работал следователем. Дзержинский его хвалил, он был доволен работой молодого большевика и часто говорил:

— Не понимаю, Н. А., откуда у вас такая хватка? Вы рождены для органов!

Булганин все делал, на улыбочке — вежливо, тихо, бесшумно. Он никогда не кричал, не повышал голоса. Когда приговаривал к смерти, как бы извиняясь, потупив томно взор, говорил очередной жертве:

— Простите меня великодушно, не я приговариваю вас к казни, а большевистская партия, власть рабочих и крестьян.

— В армии он сражался хреново, — прохихикал Поскребышев. — Какой он министр, покажет время. Пагубные страстишки его тоже не обошли. К водочке притрагивается ежедневно да, надо полагать, не один раз. По субботам и воскресным дням поигрывает в очко и пре-ферансик, да и к девочкам сытый конь неравнодушен. Любит грудастых, красивых, следит, чтобы зубки в порядке были. У нас на него большое дело имеется. Я думаю, что И. В. скоро прикончит это стадо. Аппарат необходимо обновлять.

Пьяненький Поскребышев разошелся вовсю:

— Однажды засекли мы у него дамочку — любовницу, актрисочку из Цыганского театра «Ромэн». Оказалось, что юная дева давно нам служит и за денежки все рассказывает. Он у нас вот где сидит! — А. Н. показал кулак, обросший рыжими волосами, потом его медленно разжал. — Булгашка против нас не пойдет, но если, курва, змеем обернется, в другую сторону поглядит, — забудет, как мамочку и папочку звали. Прикажем тогда раскрасавице цыганочке задушить в кроватке военного министра, а можно и безболезненно, порошочек медовый сладенький в чаек или кофеек всыпать. Академики, ученые-фармацевты, старички заслуженные, избранники народа придумали таблеточки: крошечную горошинку в супчик или в компотик положить — и человека… нету. Мертвый человечек… И вскрытие бесполезно. Патологоанатом напишет: «Смерть наступила от сердечного приступа…»

С ужасом слушала болтовню кремлевского полуна-местника. Незаметно перешла на другую тему:

— Скажите, И. В. серьезно увлекся сестрой товарища Кагановича?

— Как вам сказать, Верочка? — Гость пододвинул к себе еще одну бутылку водки, пил из стакана, закусывал холодным мясом и соленым огурцом. — Для укрепления своих расшатавшихся позиций Молотов по совету Берия предложил Лазарю сосватать Сталину его сестру. Они были уверены, что маневр удастся и тогда эта вшивая группка окончательно приберет к рукам И. В. Любая сказка имеет еще присказку. Тройка уговорила Розу. Во время кремлевского банкета И. В. обратил на нее внимание. Нам с Маленковым удалось застенографировать одну хитрую беседу, которую в своем теремочке вели товарищи Берия и Молотов. Розочка навещает товарища Сталина один разок в неделю. Тройка лелеет надежду, что она отяжелеет, но мы с нее, образины носатой, глаз не спускаем. Если что и получится, силой потащим на аборт, а там и повод будет прирезать проклятую жидовку.

Зная, что я буду молчать, А. Н. продолжал: