Исповедь на подоконнике

Да, это был действительно сотый раз. Я считал. Возможно, это было бы удивительно для меня несколько лет назад, но сейчас жизнь настолько не радовала, что занятия интереснее, чем считать поездки, я не находил.

Я сидел на последнем сиденье, слева у окна. Автобус пуст, лишь парочка человек разбросаны по нему, словно копейки, выпавшие из джинсов и раскатившиеся по полу, но я все равно забивался в угол уже девяносто третий раз. Семь моих поездок на другом месте были вынуждены. Я прижимал к себе черный портфель, залезал, как в раковину, в ворот своей прохладной куртки и подозрительно оглядывал пустое кресло впереди себя. На его ручке была наклеена жвачка. Посеревшая и размякшая. Я помнил день, когда впервые ее увидел, меня это расстроило, ведь идеальная чернота кресла портилась белым пятном.

Я никогда не ездил этим автобусом «туда», я всегда возвращался. И ощущение преследовало, будто возвращался я именно в этот автобус, а не туда, куда ехал. Каждую среду, пятницу и воскресенье в десять сорок три я заходил в машину от станции Лесопарковая и ехал до Силикатной где-то полчаса, вот время я не считал. Пишу это и расстраиваюсь. Я не любил долго стоять на улице ни осенью, ни зимой — район Чертаново был грязным, серым и слякотным, что жутко напоминало меня, от этого становилось страшно, я убегал и уезжал от себя, выраженного в этом тухлом спальном районе столицы.