Исповедь нелегала

С этого момента все его действия и желания были нацелены только на одно. Забрать свою любовь от этого ужасного злого старика, как ему тогда показалось. Влюбленное сердце нарисовало ужасающий портрет мужчины-монстра, который на самом деле был в полном расцвете сил, и находился в том возрасте, когда уже осознанно вступают в брак. Но юному Айбеку в то мгновение он показался дряхлым, уродливым старцем, похотливо причмокивающим губами, глядя на молодую свежую плоть. Вообще, это было свойственно кыргызам, удачно устроившись в городе, молодые парни к тридцати годам задумывались о семье и потому обращали свой взор на родные места и села, в которых выросли. Они договаривались со знакомыми, у которых были дочери, и забирали их в жены. Обычно у девушек не оставалось выбора, потому что отцовское слово для кыргызской девочки закон, и даже в шестнадцать лет дочку из хорошей семьи мог забрать уже вполне взрослый мужчина. Судьба у всех складывалась по-разному, кто-то обретал счастье, живя, как у Христа за пазухой, а кто-то оставался у разбитого корыта, потому что так и не смог найти общий язык с супругом и смириться с городским образом жизни. Кыргызские мужчины, под прикрытием Корана, частенько позволяли себе заводить по несколько жен одновременно, и с легкостью могли забросить свою семью ради новой молодой пассии, но далеко не каждая женщина принимала это и отсюда возникало множество разводов.

Айбек, так любивший свой родной край, каждый раз, любуясь величием горных хребтов со снежными вершинами, или играющими в догонялки осликами на поляне, в этот раз даже не заметил, как добрался до реки и набрал воду. Погруженный в свои мысли, испытывая сердечные муки, он с безграничной тоской на душе приволок бочку в старый деревянный сарай, где мать обычно стирала.

– Что с тобой? – спросила мать, с тревогой поглядывая на сына. Она вытерла пот со лба и прислонилась к кривой стене, до потолка покрытой плесенью.

– Ничего, – грубовато ответил он и пнул носком старого прохудившегося ботинка камешек.

– Каныкей замуж выходит за городского богача! – как раз вовремя крикнула в окно младшая сестренка Эля. Веснушчатая, по-мальчишечьи остриженная девочка-хулиганка. – Он дал доллары этому придурку Кузе, который всему аулу рассказал уже. – Сказав это, она убежала дальше, готовая поделиться новостями со всеми, кто готов был ее слушать.

– Правда? – спросила Гуля, слегка хмуря сросшиеся брови.

– Да, – буркнул Айбек, – я сам видел, они сейчас у них в доме, приехали на иномарках и большом черном джипе.

Гуля тяжело вздохнула, она знала о симпатии сына, и в груди у нее все сжалось от бессилия и невозможности ничем ему помочь. Поэтому она решила, что лучше не давать сыну расслабиться и забыть о будущей учебе в вузе, которая сулила ему счастливую жизнь. В глубине души Гуля даже обрадовалась новости о Каныкей. Мечты о ней сильно мешали сыну собраться с мыслями. К тому же она по себе знала, чем чреваты ранние браки, и хотела всячески оградить сына от необдуманных поступков.

– Слушай, они богачи, это нормально выдать дочь за такого же богача, не собирался же ты и вправду на ней жениться? – спросила она, напуская на себя суровый вид.

– Нет, но… – он умолк, глядя на суровое лицо матери.

– Вот и хорошо, они никогда не отдали бы ее за тебя, – сказала она и, несмотря на жалость, сжимающую грудь, улыбнулась любимому сыну. – Ты выучишься, станешь известным, разбогатеешь, и будет у тебя на выбор тысяча таких Каныкей.

– Мама, – возмутился Айбек, – таких, как она, больше не будет!

С этими словами он выскочил из сарая и побежал, не зная, куда, мчась со скоростью ветра, перепрыгивая через кусты и арыки. Опомнился только на небольшом холме, на который иногда забирался, чтобы помечтать. С колотьем в боку и, задыхаясь от бега, он упал на желтеющую траву, несколько минут лежал с закрытыми глазами, боясь заплакать. Когда его дыхание выровнялось, он медленно приоткрыл глаза и увидел перед собой голубое небо с красивыми белыми облаками. Они быстро проплывали над ним, подгоняемые порывами ветра, несущими перемены в его жизнь. То и дело эти пушистые пуховки меняли свою форму, превращаясь то в миленьких кроликов, то изображая человеческий профиль. Вот красивое плотное облако объединилось с сестрами поменьше и, слившись, они приняли четкий контур лица его возлюбленной.