Исповедь о сыне

После отъезда жены я тоже вышел на пенсию, но мне пришлось ещё два года поработать, но уже на другом предприятии. И в конце апреля 1992 года в яркий солнечный день я навсегда покинул этот благословенный край, где проработал двадцать два года и где случались и радости, и огорчения, но последних, как обычно бывает в жизни, оказалось больше. Не могу не вспомнить день своего отъезда, который запечатлелся в моей памяти одним довольно приметным событием. Шоссейной дороги до Тюмени тогда не было, и личные автомобили, у кого они были, отправляли на железнодорожных платформах, и весь путь до Тюмени занимал примерно до трёх дней. При выходе на пенсию руководство управления в знак благодарности выделило мне списанный УАЗик, который я наспех подремонтировал и погрузил на платформу, чтобы переправить его в Тюмень. И вот стоят на станции несколько загруженных автомобилями платформ, и все владельцы сидят в своих машинах в ожидании отправки. Вижу из кабины своей машины, как к площадке, где грузились машины, лихо подкатывает старенький автобус, набитый милиционерами, круто разворачивается и резко останавливается, взвизгнув тормозами. Первая мысль, которая пришла в голову, что кого-то, видимо, арестуют, автомобиль снимут с платформы и наша отправка задержится на неопределённое время. Хотя о времени нашей отправки мы не имеем совершенно никакой информации, но каждый из нас считает, что из-за прибывших милиционеров задержка неминуема – из машин высунулись головы встревоженных автолюбителей, которые что-то кричат в сторону автобуса. Однако из него никто не выходит, и на раздающиеся крики его пассажиры не обращают никакого внимания. Странно всё это выглядит с их стороны. Даже документов ни у кого из отъезжающих не проверяют. И тут заметил, как из приоткрытого окошка автобуса, меня в машине фотографируют и о чём-то громко между собой переговариваются, от души смеются. Внимательно присмотрелся к сидящим в автобусе и узнал некоторых из них по случайным встречам в разных коридорах местной власти. Вот один из них, толстомордый, с чёрными усами, держал под контролем всю нелегальную продажу водки в посёлке, состоящем из вагончиков, где жили южане, он назывался «Вертолётная площадка». С водкой тогда был жуткий дефицит, поскольку на самом высшем уровне велась антиалкогольная компания, имевшая в конечном счёте весьма плачевный результат в масштабе всей страны. А вот рядом с ним тот, кто «крышует» всю торговлю наркотой в этом северном городке, где тогда находилась перевалочная база наркотиков, беспрепятственно идущих дальше на север. Это они, тогдашние хозяева жизни, сидят в автобусе со своими помощниками, легальными и нелегальными. И похоже все навеселе. В то приснопамятное время эти новоявленные хозяева жизни долго на севере не задерживались, а набив карманы, быстро линяли оттуда, не оставляя о себе никакой памяти. Причина их появления здесь мне стала понятна: они закрывали дело слежки за мной и передавали его вместе с фотографиями в Тюмень, где предполагалось моё постоянное место жительства. На душе поселилась тревога, она не покидала меня до самого дома. За себя я не боялся, но в отношении моих сыновей, оставшихся здесь, я был не на шутку встревожен. Могли устроить любую провокацию и отдать под суд. А дальше срок по приговору и лагерные нары. Как это тогда легко устраивалось в отношении любого человека, который им мешал или имел неосторожность на них пожаловаться, я это хорошо знал, и за судьбу своих сыновей не зря беспокоился.

О Тюменском периоде своей жизни много рассказывать не буду по причинам, изложенным выше. Скажу только, что за все восемнадцать лет жизни здесь я ни дня не знал покоя, ни дня за мной не было наружного наблюдения. Куда бы я ни поехал или ни пошёл, они постоянно были рядом, крайне настороженные и угрюмые. Без них не было ни одной рыбалки или поездки в Курган на могилы родственников, или на рынок за продуктами, или в церковь, куда мы ходим с женой на утреннюю службу. И они всегда там. Зоркие и настороженные навязчиво дают мне понять, что в покое меня не оставят, какие бы демократические перемены в государстве ни происходили. Это уже похоже с их стороны на массовое сумасшествие психопатов, гоняющихся в злом ослеплении за неуловимым призраком более 45 лет. И мне казалось, что до большой беды осталось совсем немного. Я жил в постоянном и тревожном ожидании надвигающейся беды, и чтобы предотвратить её, написал жалобу в Тюменскую областную прокуратуру и Президенту Ельцину – как неоспоримому гаранту прав и свобод граждан поверженной им страны. К сожалению, копии этих жалоб за давностью лет не сохранились, но ответ из администрации Президента я сохранил и приведу его полностью. Но событие, откровенно-бесстыдное и от этого ещё более интересное, произошло дальше, когда мою стариковскую жалобу прислали сюда, в администрацию губернатора. Об этом стоит подробно рассказать, а читателям почитать и сделать определённые выводы для себя и своих близких.