Исповедь «Русского азиата» Русские в Туркестане и в постсоветской России.

Давно уже нет того стадиона с футбольным полем на котором зимой заливался каток, нет теннисных кортов, игровых площадок, бассейна с вышкой и т. п.. Всё это, как и соседний Дом офицеров, летний театр в Дубовом парке, гостиницу «Киргизия», здание МВД, Красную чайхану — снесли. На этом месте построены: Белый дом, комплекс правительственных зданий, музей Ленина, центральная площадь. Для десятков тысяч людей старшего поколения уничтожены свидетельства их молодости. Хорошо, что сохранился наш незабвенный кинотеатр «Ала—Тоо» построенный в 1938 году архитектором В. Калмыковым.

Все кому интересен Фрунзе военных, послевоенных и последующих лет, я отсылаю к интереснейшим мемуарам моего земляка и друга Анатолия Ефремова ныне живущего в США. Книга этого талантливого человека «Такая жизнь», в электронном виде размещена на сайте «Проза. ру».

Весной 1955 года в Нарын из Фрунзе республиканским спорткомитетом были командированы братья Жуковы — один чемпион Киргизии по классической борьбе, а другой по вольной. Им было поручено подготовить к лету спортивную команду области к республиканской летней спартакиаде. Жуковы собрали всех силачей города в команду борцов и приступили к интенсивным тренировкам. Кроме этого, к спартакиаде готовились боксеры, легкоатлеты, волейболисты, баскетболисты и другие спортсмены. Команда фехтовальщиков состояла из школьников, в которую входил и я. Республиканская спартакиада, как всегда проходила во Фрунзе. В итоге произошла сенсация — спортсмены Тянь—Шанской области заняли общекомандное второе место после столичных спортсменов, обойдя «вторую столицу республики» — город Ош. Этот успех отмечали в ресторане, куда я, пятнадцатилетний, попал первый раз в жизни. На столик для четверых нам подали шампанское, которое тоже пригубил впервые.

В русле событий, известных по фильму «Холодное лето пятьдесят третьего» — про массовую амнистию уголовников из учреждений ГУЛАГа, в лексикон нарынских пацанов активно внедрялся блатной сленг. Кстати, в наше время к «пацанам» относились подростки не старше четырнадцати–пятнадцати лет, и наш сленг был куда безобидней открытого мата «больного позднего потомства». До сих пор в памяти некоторые «выражения»: легавый — милиционер; духариться — вести себя вызывающе, провоцировать; дать мандюлей — наказать, избить; дать пендаля — пнуть; бубон — прыщ; башка, калган — голова; хлюзда — спорщик; подлиза — подхалим; бздун — трус; хавать — кушать; балакать — говорить, болтать; заныкать — спрятать; шухарить — хулиганить; тикать — убегать; кусочник — мелочный, ненадежный, продажный; стырить — украсть; тухта — чего нет или выдумано; с понтом — делая вид; курочить — ломать; шкодный — смешной; гандон — крайняя степень оскорбления; лярва, подстилка — женщина лёгкого поведения и так далее.

«Чего ты духаришься? Хочешь мандюлей получить? Выйдем один на один!» Именно так, в честной драке один на один, решались многие проблемы, возникавшие в нашей среде. Поводов для кулачных поединков было предостаточно! Мы выясняли отношения из–за девчонок, доказывали свое физическое превосходство, защищали свою честь и достоинство, как это понимали, «учили» подлиз и сексотов. Это была своеобразная дуэль. Отказаться от вызова означало прослыть «бздуном». Так, я несколько раз дрался из–за Людочки Братишко — моей первой наивной и несчастной любви. Увы! Людочка не оценила мои «рыцарские» порывы.

За школой, в дальнем углу областной больницы, среди деревьев была удобная площадка. Здесь и проходили наши «разборки». О том, что после уроков предстоит драка, становилось известно всем, кроме учителей. Болельщики окружали площадку, в круг выходили участники поединка, назначался рефери, как в боксе. Да и сама драка была кулачным поединком без участия ног. Как правило, драка длилась до первой крови, но могла продолжаться и дальше, если тот, у кого появлялась кровь, настаивал на этом. Тогда решение продолжить или остановить драку принимал рефери с учетом мнения болельщиков. Городские «разборки» взрослых парней проходили за тыльной стороной единственного в городе кинотеатра «Сон—Куль», но неписаные правила были одинаковыми везде и для всех. Часто после драки в знак взаимного примирения соперники обменивались рукопожатием. Не помню случая, чтобы несколько человек избили одного. Это стало бы позором для них.

«Сон—Куль» остался в памяти многосерийным фильмом «Тарзан», взятым в Германии в качестве трофея. Ажиотаж вокруг фильма был необыкновенным, как и последствия. «Тарзанка» для нас была элементарной вещью. Мы, после школы, умудрялись играть в догонялки в зарослях ивовых деревьев в сквере Дома культуры, часами не спускаясь на землю. Затем на экран вышли индийские фильмы «Бродяга» и «Господин 420» и это тоже был фурор.