Исповедь «Русского азиата» Русские в Туркестане и в постсоветской России.

Активная критика демократии как политического режима началась ещё до наступления нашей эры — с Платона и Аристотеля. Аристотель считал монархию и аристократию (государством должны управлять избранные, лучшие умы) — наилучшей формой правления, а демократию допускал только в ограниченно виде. Время подтвердило — демократия, как самый архаичный, древний и «варварский» политический строй из всех существующих, на самом деле никогда не была властью большинства и всегда отличалась крайней несправедливостью.

Основной инструмент демократии — парламентаризм. Партия (от лат. pars — «часть») всегда лишь часть целого, но посягает она на гораздо большее, на «целое», на власть в государстве, губернии, районе. Партия навязывает свою частную (партийную) программу вопреки желанию остальных граждан, которые или высказались не в её пользу или не участвовали в выборах из протестных соображений. Вот и в новейшей истории России партия власти, отражая меньшую часть общества (общая численность имеющих право голоса минус число отказавшихся от голосования и минус число проголосовавших за другие партии), действует по принципу: «Победитель получает всё».

Вопрос «Быть или не быть парламентаризму в России?», как вопрос о возможности и оправданности переноса западной модели политической организации на российскую почву, решался еще во второй половине XIX — начале XX вв. с историко–культурных позиций. Идеологами охранительного консерватизма в последней трети XIX века являлись: законовед, писатель, сенатор, член Государственного Совета, советник Александра III — К. П. Победоносцев (1827–1907) и публицист М. Н. Катков (1818–1887). Достоевский и Победоносцев, которые были близкими друзьями и единомышленниками, интересовал явный и скрытый смысл таких понятий, как «демократия», «реформы», «либерализм», «свобода». Оба философа задавались вопросом: в какую форму выльется европейский опыт в России. Теперь — то мы на своей шкуре испытали тайный и явный смысл вышеуказанных понятий, которые преследует цель «похоронить» нас на своей земле.

М. Н. Катков впервые отчетливо противопоставляет Россию и Запад. Развивая свою идею как идею главенства долга, он подчеркивал, что публичный характер государственной власти не совместим с принципами демократического парламентаризма. «Россия выросла не мнениями, не большинством голосов, не интригой партий, вырывающих друг у друга власть, а исполнением священного долга, связующим воедино все сословия народа». И далее: «Образованное на манер парламента по партийному принципу народное представительство всегда окажется искусственным и поддельным произведением и всегда будет более закрывать собой, нежели открывать народ с его нуждами. Оно будет выражением не народа, а чуждых ему партий и неизбежно станет орудием их игры».

Политический идеал публициста — народное самоуправление, которое в современной России отсутствует или превращено в фарс. С ним были солидарны многие, в том числе и И. Л. Солоневич: «Никакие мерки, рецепты, программы и идеологии заимствованные откуда бы то ни было извне, — неприменимы для русской государственности, русской национальности, русской культуры… Политической организацией Русского народа всегда было самоуправление».

Однако вернёмся к нашим выборам и зададимся еще одним вопросом — кто обеспечивает «Единой России» так называемую «безусловную» победу»? Ответ очевиден: главным образом административный ресурс, который держит под прессом бюджетников. А кто ещё? За ответом обратимся к Томасу Карлейлю[33]: «Мир изобилует олухами, а вы добились всеобщего избирательного права. Я не верю в коллективную мудрость невежественных индивидов» — в очередной раз посочувствовал бы он нам.

Под олухами, философ подразумевал «общественность». В основном, это люди, не понимающие что такое демократия, не разбирающиеся в экономике, с низким уровнем образованности, культуры, самосознания и духовности, зацикленные на материальном.

Господь свидетель, на Земле всегда были недалёкие люди и простодушные невежды.

В подтверждение привожу отрывок из стихотворения Виктора Гюго 150 –летней давности: