Исповедь шлюхи

В то утро Стеколкину не повезло. Курдюк работал в другом здании, а Максюта еще в мэрию не пришел. Не заглянув к себе в кабинет, Вячеслав Антонович снова выскочил на улицу, перебежал площадь, зашагал к особнячку районного ОВД. К его удовольствию, Курдюк уже сидел в кабинете и громко материл своего зама. Причины выговора Стеколкин не понял и, чтобы поторопить полковника, несколько раз выразительно кашлянул. Курдюк намек понял и со словами: «Ладно, Женька, иди. И больше чтоб я о твоем сыне не слышал», — зама отпустил. Стеколкин сам прикрыл дверь, подсел поближе к полковнику и шепотом сообщил:

— Вань, бумагу она показала.

— Уверен? — Так же понизив голос, спросил Курдюк.

— Да. Листок с гербовой печатью и наши подписи.

— А что с Кащеем, спрашивал?

— Само собой. Говорит, что его замочили.

— Кто?

— Про это молчит. Но она меня жутко напугала.

— Чем же?

— Сказала, что в Америку Генка не ездил. Я решил, что это подстава. Сейчас Кащей выйдет из соседней комнаты — и мне каюк.

— Не вышел?

— Как видишь. Может, и вправду его уделали.

— Нам нужны доказательства.

Стеколкин ухмыльнулся:

— Я поставил условие — пусть покажет его перстень с черным камнем.

— Согласилась?

— Да, но просит за него десять участков над Глушей.

— Спятила?

— Так голову любовничка оценила.

— Допустим, Но перстень она может спереть.

— Не может. Помнишь, Кащей его даже в бане с мылом сам снять не мог. Он с ним не расстается.

— Соображаешь. Ладно, бери в обед Данилу, потолкуем. А ты молоток.

— Прижмет, и серпом стану. — Стеколкин ухмыльнулся и увидел Максюту.

— Легок на помине наш Данилка. На новости, как на мед. — Съязвил полковник, но встал и руку Даниле Прокопьевичу пожал. Стеколкин тоже протянул свою влажную ладошку.

Максюта брезгливо ответил на его рукопожатие:

— Мне доложили, что Славка побежал к тебе. Вот и решил зайти. Надеюсь, от товарища повестку утреннего совещания не скроют?

Вячеслав Антонович редко имел возможность выступить в качестве героя и в красках обрисовал друзьям свою беседу с подружкой Кащеева.

— Весь берег за перстень жалко. — Посетовал Максюта: — Я уже план дачи заказал.

— Я так понял, что девица предлагает нам сделать взнос в ее копилку. А колечко — это предлог. — Высказал свою догадку Стеколкин.

— А чего ради мы должны ей платить? Генка Кащеев сам нам платил. — Обиженно возразил Курдюк.

— Я думаю, это начало шантажа. Пока наше признание в руках этой шлюхи, она на коне.

Курдюк поднялся, подошел к окну, затем повернулся к друзьям:

— Говоришь, бумагу в сейфе прячет?

Стеколкин утвердительно кивнул.

Полковник вернулся за свой стол и снял трубку служебного телефона:

— Женя, готовь отряд ОМОНа и две оперативных группы с кинологами. Следователя Белянчикова обязательно.

— Что ты затеял? — Заволновался Максюта.

— Ничего особенного. Сделаю у Кащея шмон.

Данило Прокопьевич нахмурился:

— Не напортил бы. Зачем злить бабу?

— Получим документ, по-другому заговорит. — Курдюк вынул из ящика письменного стола пистолет и положил в карман: — Я поеду с ними и буду руководить операцией лично.

* * *

Самым трудным в работе телохранителя для Трофима стало необходимость ждать. Мака долго валялась в постели и выходила из дома не раньше часу-двух дня. Но он пристрастился к чтению, и ожидание превратилось в увлекательное путешествие в неведомый для него раньше мир. К удивлению братков, телохранитель Маки читал вовсе не криминальные боевички, а серьезную фантастику или мемуарную литературу. Сейчас он поглощал страницу за страницей книгу маршала Жукова.