Исповедь шлюхи

— Сам не понимаю. — Признался Голенев.

— Добренький он. — Не без ехидства подметил Хорьков: — Хахаля уничтожил, девочка не у дел, как не приголубить…

— Разве плохо, что у человека совесть осталась? Многих ли ты, Степа, после афганской мясорубки видел, кто душу сумел сохранить. Голенев сумел. Чего же над ним издеваться?

Оба друга обсуждали третьего так, будто его с ними не было. Но Олег не обижался. Выложив перед ними свою личную жизнь, он снял груз.

— Молчишь? — Продолжал наседать Сергей на Хорькова.

— Хватит. Олег мальчик взрослый, нечего ему в душу лезть. Разберется. — Закрыл дискуссию Степан.

— Хватит так хватит. — Сергей покончил с салатом, перевернул шашлык, разлил всем вина и сменил тему:

— Надолго к нам?

— Завтра потолкую с Нелидовым. Посмотрим, что предстоит сделать за зиму к следующему сезону. Если все решим, уеду. Надо Тише помочь и дом заканчивать. Пора ребятишек селить. У Веры с Павлом тесновато.

— Они знают?

Олег понял, что Сергей спрашивает о родителях Тони и его новой пассии:

— Может, и знают. Город у нас маленький. Я сам не говорил…

Сергей снял баранину с углей. Мужчины выпили и принялись за еду. Больше ни Олег, ни его друзья о Маке не вспоминали. Но после признания Голенева тепло от встречи куда-то ушло. К ночи Хорьков на своем стареньком «Москвичонке» отвез гостя в пансионат «Дружба». Олег пожелал остановиться в своем прежнем номере.

* * *

Вячеслав Антонович Стеколкин проснулся раньше обычного. Выгуливать болонок входило в его обязанность, но тем приходилось сидеть у парадной двери с высунутыми язычками до половины девятого. Хозяин выводил их на пятнадцать минут перед уходом на службу. За это время несчастные зверушки не всегда успевали сделать свои дела и, вернувшись, дожидались, пока встанет хозяйка. Мадам Стеколкина любила поспать, но зато, проснувшись, выгуливала собачек долго. Это было связанно с ее пристрастием к продолжительным беседам с соседками. Но сегодня сам хозяин поднялся чуть свет, заварил себе кофе, побрился и, уже совсем молодцом, повел собачек во двор. Они спокойно обошли заветные места. В саду бывшей керосиновой лавки Стеколкин спустил песиков с поводка. Лавки давно не было, а высокий дощатый забор остался. Собачники превратили запущенный садик в место выгула.

— Слава, возьми своих на поводок. Я с Громом иду. — Услышал он за забором знакомый голос соседа с верхнего этажа. Николай Солохин выгуливал злого кабеля. Его немецкая овчарка могла проглотить болонку разом. Две псинки Стеколкина, Дуня и Жако, являлись сучками, а самый моложавый из них, Бубу, кобелем. И несмотря на свой малый рост, весьма активным. «Девочек» Гром бы не тронул, а Бубу грозила беда. Собаки унюхали друг друга и подняли лай.

— Подожди, Коля, я сейчас своих малышек уведу. — Крикнул за забор Стеколкин и поспешил к другой калитке.

Но сосед попросил задержаться. Стеколкин остановился в том месте забора, за которым стоял Солохин:

— Коля, я тебя в щелку вижу, говори.

— Помощь твоя нужна. Я тут лодочную станцию под Щеглами открыл. Там бы с землей разобраться. Поможешь?

— Ну не здесь же? Приходи в мэрию, обсудим. Мы соседи, что-нибудь придумаем.

— Я уж тебя отблагодарю. — На всякий случай предупредил сосед.

— Коля, давай в кабинете. Тут не надо. — Поморщился Стеколкин: — Собаки мешают, да и вообще я делами на улице не занимаюсь. А что там у тебя?

— Десять лодок, место для пикника, несколько водных велосипедов. Маленький бизнес хочу начать…

— Дело хорошее. — Похвалил Вячеслав Антонович: — А что если я тебя попрошу на твоей станции праздник организовать?

— Какой праздник?

— Надо отметить победу конкурента на выборах. Соберем руководство города, посидим. Погода позволит — на лодках покатаемся.

Сосед не возражал:

— Начальству угодить всегда полезно: — Проводите на здоровье.

— Вот и ладушки. Теперь прячь пса.

Стеколкин немного подождал, опасливо выглянул из калитки, убедился, что Гром с хозяином исчезли, и потянул болонок домой. Чиновник спешил на работу. Ему не терпелось поделиться с Максютой и Курдюком результатами вчерашнего вояжа в коощеевские владения.

* * *