Исповедь сорокалетней женщины.

Я вспомнила, как в детстве разбила любимую хрустальную мамину вазу и поставила её на сервант так, чтобы не было видно отбитого края. Каждый день я мучилась сознанием того, что вазу снимут, и мой обман будет раскрыт. Меня мучили совесть, страх предстоящего наказания, и вот я не выдержала.

Встав однажды утром и услышав, как мама готовит завтрак, я подошла к ней с низко опущенной головой и во всем призналась. Мама, как оказалось, давно знала, что я разбила вазу, но надеялась, что я сама во всём ей сознаюсь.

Вот так и эти люди, ожидавшие исповеди. У них на совести было множество разных ваз, и они хотели сознаться, чтобы получить прощение. Конечно, можно было и не сознаваться в грехах, но…

Я не выдержала и подошла к священнику.

-Батюшка, а для чего люди исповедуются?

Он посмотрел на меня устало и спокойно ответил:

-Люди о чистоте тела никогда не забывают, а вот о чистоте души иногда не думают. Как тело нуждается в омовении, так и душа нуждается в очищении. Наша совесть отягощена многими грехами. Всё это мучит и губит нас.

-Но вот вы, батюшка, наверное, не грешите…

Он перебил меня:

-Что вы! Я грешный, не лучше самого грешного в этом храме.

Я не ожидала такого ответа и невольно замолчала, собираясь с мыслями.

-Вы, наверное, никогда не причащались?

-Да.

-Постились?

-Да. Я перед тем, как сюда прийти, три дня постилась.

-Перед посещением церкви не обязательно поститься три дня, а перед причастием нужно. Исповедоваться будете?

-Буду.

-Слушаю.

И тут меня прорвало. Слова просто посыпались с моего языка. Как оказалось, я помнила многие заповеди и старалась говорить обо всём, что делала в нарушение их. Я очень долго исповедовалась. Священник помогал мне, задавая вопросы.

Когда батюшка прочитал надо мной разрешительную молитву, я явно ощутила силу ее. Моя душа действительно почувствовала очищающую силу исповеди.

Я опять представилась себе маленькой девочкой, разбившей вазу, и сильное облегчение оттого, что меня простили.

-Приходите завтра на причастие, - сказал батюшка, - после двенадцати ночи ничего не ешьте и не пейте. Причащаются натощак.

То, что я испытала во время причастия, сложно описать. Но могу сказать определённо. Когда веришь, ощущаешь чудо.

Подруги восприняли мой рассказ, как я и ожидала. На меня посмотрели как на ненормальную, а Татьяна ехидно заметила:

-Ей вредно общаться с моей маман. Но как говорится, уже поздно.

-Нет. Это не я сумасшедшая, а вы ещё не созрели.

Татьяна достала из стенки стопку книг и брошюр и положила мне на колени.

-На.

-Что это?

-Мамашина макулатура. Она всё для меня старается, но я эту ахинею читать не собираюсь.

Я посмотрела книги. Это была замечательная духовная литература.

-Спасибо большое.

-Не стоит. Я бы выбросила, но мать сильно обидится, а если скажу, что тебе отдала, она не будет против.

***

После причастия я настолько почувствовала себя хорошо, что старалась, как можно дольше сохранить ту благодать, которую получила. Я прочитала все книги, данные мне Татьяной, и получила множество ответов на волнующие меня вопросы. Не могу сказать, что чтение духовной литературы было легким и занимательным. Читая, я одновременно работала над собой, но те знания, те ответы, которые я почерпнула из книг, стоили этих усилий. Я открыла для себя Бога, и это было чрезвычайно важно.

Проблемы Татьяны и моё перерождение настолько сильно отвлекли от собственной семьи, что я не сразу заметила, как изменилась дочь.

Ксения стала задумчивой, грустной и плаксивой. Я пыталась поговорить с ней, выяснить причину её стабильно плохого настроения, но Ксюха старалась убедить меня, что ничего не происходит. Что она такая, как и всегда.

Однажды, когда Ксения уже лежала в постели, я вошла в комнату дочери, чтоб пожелать спокойной ночи, и опять увидела её красные и заплаканные глаза.

-Ксения, напрасно ты не хочешь открыться мне, - сказала я, сев на краешек постели и гладя дочку по голове.- Что случилось?

-Ничего, - ответила она, стараясь непринужденно улыбнуться.

-Родная, я очень тебя люблю, и что бы не случилось, постараюсь понять и помочь. Малышка моя!

-Мама! – Ксения обняла меня двумя руками и разрыдалась.

Я, честно говоря, испугалась. Мысленно перебирая в голове все возможные причины такого поведения молоденькой девушки, я боялась высказать одну из них вслух. Я не хотела обидеть Ксению, оттолкнуть своим подозрением, поэтому терпеливо ждала, когда она откроется сама.

-Мамочка, как всё ужасно!

-Что ужасно, куколка моя?

-Всё! Вся жизнь – это ложь и предательство!

-Солнышко моё. Ты влюбилась?

-Я больше никого, никогда не буду любить!

«Значит, всё-таки виноват в Ксюхиной беде какой-то мальчик», - подумала я, а вслух сказала:

-Дочка, жизнь – очень сложная штука. Часто то, что кажется ужасным, происходит лишь на пользу. Мы все события преломляем через свои желания, мечты, потребности, а сами не понимаем, что на пользу, а что во вред. Сейчас ты считаешь, что тебя предал кто-то, а потом, скорее всего, ты ему спасибо скажешь.

Ксения отстранилась и заглянула мне в лицо.

-Мамуленька, ты, правда, так думаешь?