Исповедь сорокалетней женщины.

Я не успела договорить, как зазвонил телефон.

Андрей хотел пойти поднять трубку, но я жестом остановила его и пошла сама.

-Алло, - раздался в трубке тихий голос.

-Слушаю.

-Привет, Кать.

-Привет, - ответила я, стараясь понять: с кем говорю.

-Я больше так не могу! – в голосе говорившей прозвучали знакомые интонации Воскобойниковой.

-Марин, я тебя сразу не узнала. Что опять стряслось?

-Этот скот истратил всю мою заначку!

-Какую заначку?

-Я не складываю деньги на книжку. У меня никогда их не бывает слишком много, но если какую-то тысячу сэкономлю, прячу. Ты знаешь.

-Да.

-Так вот. Сегодня полезла за деньгами, а их нет. Звоню Игорю, говорю, что деньги пропали, а он мне знаешь, что ответил.

-Что?

-«Я зарабатываю, я и трачу». Представляешь?! Как будто я не работаю! У меня это был неприкосновенный запас. НЗ! А он взял и всё до рубля забрал! Да ещё так говорит нахально. Совсем не чувствует своей вины. Он так изменился! Был подлецом, а теперь просто невыносим!

Я молчала и не знала, что сказать.

Марина была очень разумной в плане трат. Она правильно распределяла денежные средства семьи, и ей всегда на всё хватало.

Мне было жаль подругу, но советы, высказываемые ранее, она категорически отвергала. По моему мнению, только молитва, Только Бог могли ей помочь.

Игорь действительно сильно изменился за последнее время. Он, не стесняясь никого, ссорился с женой, говоря ей очень обидные вещи. Если раньше он вёл себя как избалованный ребенок, которого за всё должны прощать, то теперь был похож на взрослого человека, который всеми правдами и неправдами старается специально испортить мнение о себе.

В Игоря словно кто-то вселился, кто-то бесстыдный и вызывающе наглый. И портиться он начал именно после того, как Марина стала обращаться к колдунье.

Этот вывод казался мне настолько очевидным, что опять высказала его Воскобойниковой:

-Марин, а ведь он так стал меняться после твоей колдуньи.

-Катя, ты опять за своё? Обычно, ты все важные даты забываешь, а тут утверждаешь, что именно после посещения.

-Может, я и не помню число, когда ты к ней ходила, но отлично помню всю последовательность событий. Ты призвала для помощи бесов, и они хозяйничают в твоей семье.

-Каких бесов? – раздражённо перебила меня Воскобойникова.

-Если ты не постараешься прибегнуть к Божьей помощи, будет еще хуже, - договорила я, не обращая внимания на раздражённый тон собеседницы.

-Я не согласна с тобой. Я опять хочу к ней ехать.

-К кому? – ужаснулась я.

-К колдунье.

-Если так, зачем ты мне жалуешься? Езжай к колдунье. Пусть после этого тебя твой Игорь из дома выгонит! А ты мне не звони и не жалуйся. Чего просишь, то и получаешь!

-Ну, спасибо, подруга! Поддержала!

-Пожалуйста! Ешьте на здоровье! Я миллион раз тебе говорила о своём отношении к колдунам, а ты опять звонишь советоваться. Себе всё портишь, и Татьяне испоганила…

Я не смогла договорить. Из трубки раздались короткие гудки. Марина не захотела больше меня слушать.

В комнату вошёл Андрей и спросил:

-Ты что так кричишь?

-Да ну её!

-Кого?

-Маринку. Опять к колдунье собралась. У её Игоря башню сносит, а она к бабке ходит, после чего её мужик совсем дуреет.

Опять испуг промелькнул в глазах Андрея.

-А зачем она это делает?

-Дура! – отрезала я.

Я не стала перезванивать Маринке или звонить Татьяне. Сами разберутся.

***

В течение недели мы с Андреем сделали очень важное дело. Мы постились три дня, вместе подготовились к исповеди, а потом в будний день исповедовались и причастились.

Я боялась, что Андрея будет сильно тяготить служба, что он будет стремиться поскорее уйти из храма, но я ошиблась.

Во время молитвы мне становилось хорошо и радостно. Ко мне приходило сознание того, что Господь любит нас, что Он хранит и благословляет людей и все тревоги и страхи отступали прочь. Не нужно ничего бояться, когда ты в руках Божьих. Ничего и никого! И невольно ощущение безопасности и благодати заставляли почувствовать себя счастливым ребенком на руках доброй и любящей матери.

Андрей ничего не говорил, но я словно слыша его мысли и ощущая его состояние души, знала, что он чувствует то же самое. От этой общности мыслей и чувств он был еще роднее, еще ближе.

На пути домой из церкви я молчала. Мне хотелось, как можно дольше сохранить ту благодать, которую я почувствовала после причастия. Хотелось услышать Андрея рассказывающего о его собственных чувствах, и чтобы этот рассказ исходил от самого Андрея и не под моим влиянием.

-Спасибо тебе, Катя, - сказал муж, когда мы прошли уже половину пути до дома.

-За что?- удивилась я.

-Если не ты, я бы никогда не пошёл в храм, я бы не нашёл в себе силы исповедоваться и причаститься. Ты открыла мне новый мир. У меня сейчас так хорошо на душе! Спокойно, радостно и все происшедшее кажется ничего незначащими мелочами.

-Суета сует и томление духа.