Исповедь священника перед Церковью

После того, как я прочел воспоминания об этих несчастных, я чувствовал, что мое сердце от тоски хочет разорваться на части. И вот так, по-видимому, около первого часа ночи, состояние моего духа совершенно изменилось, тоска сменилась какою-то необыкновенной жалостью ко всем христианам. Мне было очень и очень жалко всех христиан и жалко мне их было потому, что вся наша современная, христианская жизнь, как мне казалось, есть страшный хаос, какой-то чудовищный кошмар. Мне представлялось, что христиане самый несчастный люд, обреченный жить в какой-то непросветной, зловещей тьме. Всюду христиан окружает одно ужасное зло.

Особенно ярко мне представлялась злополучная двойственная их жизнь. Я ни на чем так не останавливал свое внимание, как именно на этой двойственной жизни христиан. В самом деле, нужно только хотя на одну минуту оторваться от привычного взгляда на жизнь, как вдруг при виде ее такой, какая она есть на самом деле, приходишь в неописуемый ужас. Уже одна эта двойственность в жизни христиан говорит очень много о том, что христиане самые несчастные в мире страдальцы и мученики. Это страшное явление в жизни христиан! Скажу смело, что от начала существования мира, еще никто из смертных не переживал этой ужасной, непримиримой двойственности в своей жизни, какую переживают христиане. Она заключается в следующем: христиане в одно и то же время, как бы раскалываясь на две части, принадлежат и Самому Христу, и Князю мира сего. Христос беспрекословно требует, чтобы христиане, как Его собственность, как цена Его святейшей крови всецело исполняли исключительно Его единую святую волю. Поскольку же государственно-языческое правительство мира сего так же требует от христиан, чтобы и они беспрекословно исполняли их правительственную волю. Христос, как живой христианский Бог, требует от христиан в их христианской жизни цельных христиан, которые бы служили Ему, как своему единственному Богу, и служили бы Ему всем своим существом без малейших остатков. В свою очередь, и государственное правительство требует, чтобы и христиане служили ему до последней капли крови. Христос от Своих христиан требует, чтобы они принадлежали, как граждане не от мира сего, Его Небесному Царству. И не только бы принадлежали Ему, но взамен существующим на земле царствам мира сего с их многомиллионными войсками, изолгавшейся вечно кровавой, бесчеловечной политикой и смертоносной, насильнической властью, чисто божественным, святым и мирным Евангельским путем, здесь на земле создавали бы Царство Христово, как новое, вселенское, Божественное Царство. Точно так же и государственное правительство требует от христиан, чтобы они под страхом смерти, с кинжалами и пушками в руках, распространяли и закрепляли антихристианскую государственную жизнь во всей вселенной, убивая и подчиняя себе слабые народы. Христос даровал христианам свой закон, святое Евангелие, в частности Нагорную проповедь для того, чтобы христиане, кроме этого Христова закона о жизни, ни в каком случае не имели других законов и ими не руководились в своей христианской жизни. То же самое и государственное правительство вручает и христианам свои языческие законы, вплоть до воинского устава, и всячески нудит христиан, чтобы они в своей жизни исключительно жили и руководились этим языческим законом. Вот в чем скрывается самый страшнейший, мировой трагизм всей христианской жизни. Отсюда рождается, развивается и растет неслыханное язычество, полное ужаса и всякого зла.

Так тогда думая и душевно жалея христиан, я в своей комнате в ту ночь нервно ходил из угла в угол. Мне очень хотелось узнать, есть ли какой-нибудь выход христианам из этой страшной, двойственной их жизни? Долго я над этим думал и никак не мог ни на чем остановиться. Куда ни ткнусь своею мыслью, везде я вижу одну железную, непроницаемую стену! Несколько раз я останавливался и на самой Церкви, и каждый раз я видел, что и современная Церковь это один из винтов в государственной машине. Думал я и о католической Церкви, и она мне показалась слишком оязычевшейся и слишком далеко ушедшей от Христа, и я не мог на ней остановиться. Впрочем, в настоящее время какая разница между государственной жизнью христиан и церковною? Не одно ли и то же? Жить государственною жизнью или церковною? Ведь в настоящее время нет никакой границы, разделяющей церковного христианина от государственного. Как те, так и другие представляют из себя проводников, открытых проводников чисто языческой антихристианской жизни.