Исповедь травы

Одиноко бреду коридором, который кажется мне смутно знакомым - ишь ты, уже и места узнавать стала... Он выводит меня все в тот же большой бальный зал с галереей поверху и поддерживающими ее массивными колоннами. Пляска света кончается на его пороге - зал озарен ровным льдисто-голубоватым сиянием, подобным свету зимней луны и вселяющим в мое сердце леденящий ужас. А там, у стены, где тогда был трон - только возвышение, ступени, покрытые черным ковром, и над ними мозаика во всю стену - пляшущий черный единорог на серебристом фоне.

"ИДИ ТУДА," - проникает в мое сознание знакомый ласковый голос. Я вздрагиваю - и подчиняюсь. Альтернативы все равно нет, если он захочет меня найти, то с легкостью отыщет в любом закоулке своего заколдованного замка. Опускаюсь на ступени оказывается, этот ковер сделан из меха лис, черно-серебристых, как звездная ночь. Бедные зверьки, сколько же вас пошло на это великолепие!

Я жду, но нет никого и ничего. Все тот же свет, все тот же страх...

"Кончай издеваться, Звездный!" - наконец бросаю я мысленный призыв. "Хочешь прийти ко мне, так иди! Я тебе не девочка восемнадцати лет, что ждет твоего прикосновения, как иссохшая земля дождя!"

С этими словами я зарываюсь лицом в лисий мех. Черт, опять слезы на глаза наворачиваются. В голос бы пореветь - кому-кому, а мне от этого обычно бывает легче, - но здесь для этого не лучшее место, и я только носом хлюпаю. Как все прозаично даже тут, в трепетном мире, не принадлежащем физплану, где, по идее, слезы, если уж текут, то серебряными жемчугами катятся из ничуть не покрасневших глаз...

Гибкая рука касается моих волос - я демонстративно вздрагиваю, не поворачивая головы. Нежно и спокойно он гладит меня по волосам, по плечам, по спине, утешая без слов. Я все так же холодно неподвижна - хочешь гладить, так гладь, нашел себе рыжую кошку... Но мало-помалу я сдаюсь - не умею я противиться его чарам, даже сейчас, после всего, не умею. Действительно, есть во мне что-то кошачье - при всей своей драной помоечной гордости и независимости всю жизнь буду тянуться к руке, которая гладит просто так, ни за что, мимоходом...

"Вот так, успокойся, моя Королева. Если ты боишься, что оттолкнула тогда меня своими словами - не бойся. Ты не способна обидеть меня, бесценная моя. Разве что огорчить..."

Его прикосновения все меньше похожи на утешение и все больше на откровенную чувственную ласку. Другая рука скользнула мне под плечи, и вот уже моя голова покоится у него на коленях, щеку мою ласкает прикосновение тончайшего бархата, и все меньше желания противиться...

- Так... Этого следовало ожидать! Ты опять за свое, Актер? Тебе не надоело?

Я вскидываюсь, как ужаленная. Этот звучащий надо мной немыслимо мелодичный голос... как вообще оказался ЗДЕСЬ тот, кому он принадлежит?

- А ему никогда не надоедает, - отзывается другой, тоже до боли знакомый, в котором серебряным бубенчиком позвенивает убийственная ирония. - У этого товарища вообще на редкость однообразные вкусы.

Перекатившись по лисьему ковру, я вскакиваю на ноги и поднимаю глаза к галерее, на которой стоят двое. Первый из них кажется зеркальным отражением Звездного: тоже темно-синяя, как ранняя ночь, одежда - но другого покроя, проще и удобнее; те же длинные серебристые волосы, но по-другому лежат; те же характерные Нездешние особенности черт лица - но прекрасные без подрисованной маски. Второй... я едва узнала его в коричневом берете на манер пятнадцатого века, но выбивающиеся из-под него золотистые пряди не спутать ни с чьими другими, да и тонкая полуулыбка - его, Магистра Ливарка...

- Слушай, Актер, я уже предупреждал тебя, что если ты опять попытаешься прикинуться мной, то будет очень больно и неприятно? - спокойно говорит Линтар, перекидывая ногу через край галереи. Интересно, это что, у всех основателей Ордена такая привычка - прыгать со второго этажа? Хотя нет - вон Ливарк двинулся в обход, к лестнице в зал...

Звездный не торопясь поднимается, отступает на шаг, словно для того, чтобы лучше разглядеть Линтара и Ливарка:

- Явились, значит... Двое на одного? Поздновато же вы озаботились ее нравственностью, должен сказать. Где вы были, родственнички, когда она вешалась на шею всем, кто позволял ей это? А теперь, когда она уже натоптала тропинку сюда, ко мне спохватились?

- Тебя послушать, так преступник не тот, кто взламывает квартиру, а тот, кто не поставил стальную дверь! - усмехается Ливарк, быстро сбегая по лестнице и присоединяясь к Линтару, который давно уже стоит внизу, на мраморном полу. - Ты прекрасно знаешь, что Элендис уязвима с этой стороны, и ловко на этом играешь - и еще смеешь обвинять ее и нас?

- А кто сделал ее уязвимой, а, Ливарк Тах-Серраис? ответно усмехается Звездный. - Когда ты охмурял ее матушку, ты, помнится, не стеснялся в средствах. Один "Снежный танец" чего стоил, а уж то, что ты после этого вытворял... Что, не подумал тогда, что у ребенка такие вещи в тонкой памяти отпечатываются? Сам заложил ей в сознание мину замедленного действия, а уж взорвать ее и без меня нашлись бы охотники.