Исповедь царя Бориса

Но особенно был задет нашими успехами турецкий султан. Он написал Ивану Васильевичу, что нападение на Крым считает объявлением войны Османской империи. Султан отпустил крымские тысячи, которые воевали в составе турецких войск в Молдавии и Венгрии, и приказал крымскому хану Девлет-Гирею сокрушить Московию. Татары каждый год стали совершать нападения на Русь, и мы были вынуждены отгородиться от их набегов протянувшейся на сотни вёрст Засечной чертой из лесных буреломов, крепостей и земляных валов с вкопанными в них кольями. Эту стену постоянно защищали до семидесяти тысяч воинов, так нужных нам в Ливонской войне.

Царь Иван Васильевич не стал развязывать с Крымом полномасштабную войну, как с Казанью, несмотря на уговоры Адашева, Курбского и прочих ближних советчиков. Огромные пространства пустынного Дикого поля исключали в такой войне фактор внезапности. Пушки, порох, ядра, фураж и прочие запасы сильно ограничивали скорость передвижения войска.

Дороги в Крым тоже были пока не разведаны. Одно дело спуститься на лёгких челнах по реке небольшим отрядом и совершить внезапный набег на татарские улусы, другое — ввести огромное войско в неизвестные земли, где нет разведанных источников воды и необходимого запаса продовольствия. Днепровские пороги и турецкий гарнизон крепости Очаков исключали доставку пушек по реке. Поэтому царь Иван Васильевич решил сосредоточить усилия на укреплении южных рубежей Руси по реке Ока. Крымчаки — плохие вояки, хоть они и живут разбоем, не сеют и не пашут. Русские отряды побеждали их орды, в которых насчитывалось втрое больше всадников, чем у нас.

Так тянулось почти десять лет. Наши основные войска всё это время отодвигали границу Московии на запад. Продолжалась кровавая Ливонская война. Мы вынуждены были её продолжать, потому что европейским монархам не понравилось усиление Руси. В 1561 году германский император Фердинанд специальным декретом запретил пропускать через подвластные ему земли в Московию европейских мастеров и военные материалы, а в Ливонии за подобное деяние вообще грозила смертная казнь!

Кроме того, на руку врагам Московии были наши внутренние распри. Основной бедой тогдашнего русского войска являлось требование бояр назначения на посты согласно заслугам их предков. Они кричали: коли мой дед командовал крылом войска, значит, и мне тот же пост положен. Пусть я дурак или вьюнош несмышлёный, всё равно пост командира крыла — мой! Пусть этот князь мудр и в военных делах опытен, но он под рукой моего деда ходил. Значит, не я ему, а он мне подчиняться должен!

Происходили и случаи прямой измены. Новгород и Псков тайно вели переговоры с Польшей и Литвой о переходе под власть короля или Великого князя! Они думали таким образом получить для своих купцов свободный выход на европейские рынки. Русские князья и воеводы под действием личных обид или подкупа переходили на сторону врага. Глядя на то, как польская шляхта выбирает себе королей, вынуждая тех давать магнатам всё больше прав и привилегий, русские бояре мечтали и в Московии завести подобные порядки, и эти мечты толкали их на измену.

Поздней ночью 30 апреля 1564 года главный московский воевода всех русских войск в Ливонии князь Андрей Михайлович Курбский вместе с несколькими служилыми людьми бежал из Юрьева в Литву. До этого он, как мы узнали позже, долго вёл тайные переговоры с польским королём Сигизмундом Августом и гетманом Радзивиллом. Король Сигизмунд ещё 13 января 1564 года в своём письме Раде Великого княжества Литовского поблагодарил витебского воеводу Радзивилла «за старания в отношении Курбского». Как оказалось, чтобы доказать Сигизмунду серьёзность своих намерений князь Андрей Курбский передал Радзивиллу планы передвижения русских войск в Ливонии. В результате этого предательства 25 января 1564 года мы потерпели поражение в сражении под Улой.

Король Сигизмунд не обманул знатного перебежчика. В июле 1564 года князь Андрей Курбский получил в своё владение обширные поместья в Литве и на Волыни. Ему было передано староство кревское и до десяти сёл в Упитском повете, а на Волыни — город Ковель с замком, местечко Вижва с замком, местечко Миляновичи с дворцом и 28 сёл.

Польскому королю не пришлось пожалеть о своей щедрости. Поскольку бывший главный московский воевода всех русских войск князь Андрей Курбский прекрасно знал, как устроена оборона западных рубежей Руси, при его участии войска Великого княжества Литовского много раз устраивали засады на русские отряды. А уже в конце сентября того же года изменник Курбский пришёл на Русь одним из воевод большого польско-литовского войска.