Исповедь живодера и другие истории адвокатского бытия

Ахали сердобольные, более всех Татьяна, мичманша то есть. Понесли по улице, считай по селу, вести печальные о семье поэтессы. Уличка в самом центре, тихая, редко-редко когда какая машина проползёт по ухабам старенького асфальта. Несколько домов по тихой улочке, чем не деревня? Петухи пели по ранним утрам, собачки гадили, где им захочется, коты распушили хвостами в деревенском приволье, в общем, всебщая красота.

Докатилась худая молва до рыбоньки тихой, схватилась за голову поэтесса: людская молва стала хуже ей пистолета. Девчонки во двор уже нос совсем не казали, сын нашёл, окончив медицинский, работу, а с ней и жильё. Его комнатушку закрыли они на три замка.

Стала я петь, приговаривать поэтессе: уступи, уступи комнатушку.

Пела год, пела два, достала соседку до самой печёнки. Решилась тощая поэтесса, заговорила – продам. Говорила, зачем мне полдома? Старшая выросла и укатила за мужем в дальнюю даль. Сын на своих хлебах, куском оторванным проживает. Две младшие? Так Аннушка учится в МГУ, а потом упорхнет из гнезда из родительского. Так, кстати, и оказалось. Анна закончила институт на отлично и укатила в Москву, работать в толстом журнале. А младшенькая будет при мне. Так зачем нам двоим хоромы нетопленные?

Поделилась со мной мыслью заветною. Как сердечко мое ёкнет да прыгнет! Получилось, наконец, у меня, получилось! Дай, думаю, подсчитаю, что там за денежки подкопились в заветном моем сундучке.

Подсчитала. И прослезилась: на половину положенного только хватает. В который раз недобро помянула я старика: поручик-то отписал мне, старая тварь, только часть дома, а деньги зажилил. Пошла я тогда к нотариусу после смерти его, оформить наследство. Там оказалось, что у старика деньжищи в сберкассе хранились. Это сама нотариус и проговорилась. Что-то там печатала-печатала на машинке, потом спохватилась и порвала напечатанное. Досмотрела она документы, что мне только по дому наследство перепадает, а деньги, и деньги немалые, отошли государству. Ну, не дурак старый дурак? Я из чистейшей воды любопытства спросила нотариуса, а денежек много? Та мне ответила, а что вам до того, вам денежки не положены. А явно денежек много, раз столько раз нотариус головой покачала. Да звонила в какой-то финансовый орган, чтобы те пообрадовались.

Ну, ладно, мне испытания судьбой не впервой переносить. И теперь тяготы вынесу, раз такой крест мне тяжёлый достался.

Ну так вот, подкатила к соседке: может, отдашь комнатушку? Достал пьяница горький, ох, как достал. На комнатушку у меня денег хватает… А та с хилой улыбкой в ответ: а вы комнату перегородите, вот и живите сама.

И объявление подала поэтесса и стала ждать своего часа. И дождалась.

Купила прыткая дамочка у неё, да задешево, полдома в центре. Почему дёшево? Дом требовал и визжал ремонта, ремонта, ремонта! За отопление долг за целых пять лет дамочка погасила, другие какие платежи тоже внесла, не забыв вычет из денег за куплю-продажу.

Поэтесса на радостях купила двухкомнатную на окраине города. Барыней зажила. Квартира не дом, много ухода не требует. Встречала её, та похвасталась, как дети устроились, как Анна в Москве в толстом журнале работает, как сыночек карьеру строит, да как им двухкомнатная в Балаклаве понравилась.

Опять я скриплю, опять я осталась при своих интересах. С милой улыбкой подписала согласие на продажу: деваться куда? Собственных денежек вовсе не хватит откупить у тощей творческой личности её половину, а подарить, так та с милой улыбкой только заметила, укусив за сокровенное: «вам, Валентина Ивановна, Бог деток не дал, а меня их целых четверо. И что им скажу, если вам подарю? Что по миру пойду за свою доброту? Извините, не буду».

И что больше всего обидно то. Не ругалась, не оскорбляла, а с милой улыбкой так саданула по сердцу, что я еле очухалась.

Выскочила на свою половину, подвернулся мне Толька, пьяный, как завсегда. На нём отвела свою душеньку. Даже подрались. А у соседки двери то заперты, не вышла зараза заступиться за сироту.

Ну ладно, оформили они сделку чином-чин. Поэтесса даже не стала ждать, пока у неё нога заживет (ногу сломала на уличной лестнице или кто ей помог свалиться «удачно» со ступенек крутых?). Приковыляла на сделку, денежку за полдома в бинты замотала, да быстренько смылась из дома вместе с детьми. Пожиток у них кот наплакал, на машину не набралось. Голытьба.

Дамочка, что считай, мои полдома купила, с ходу ремонт учинила, затеяла капитальный. Шуму то было. Грязи то было. Стены и те укрепляла. Правда, только со своей стороны. Подошла, правда, перед началом, спросила: соседка, не хотите подключиться к ремонту? Отнекалась я: где денежки взять? Та и отстала.

Сколько денежек ухнула на ремонт, соседка не скажет, только отшутится да промолчит.

Может, для каких-то крутых-то был не ремонт, а так, ремонтишко малый, но для меня царская жизнь. Кафель испанский, лак итальянский, дом «короедом» покрыт да камнем обдекоративен.

В доме полы лаком покрыты, обои то шелкография. Колонка газовая стоит импортная. Шторы из чистого льна соседка повесила.