Исповедники

Хорошо, что я работал в полиции и знал, как выглядят мертвецы. Да что там, последнее время я так поднаторел в том, чтобы люди с моей помощью быстро отправлялись на небеса, что вид из окопа на месиво из людских тел, многие из которых были не просто убиты, а разорваны на части и сейчас этой мешаниной из кишок, экскрементов и крови была щедро удобрена мёрзла земля — открывался просто ужасающий. Я никогда не видел массовых побоищ, но то, что открылось перед моими глазами сейчас, было верхом цинизма и расточительства людского ресурса. Именно так, не людей с их желаниями, надеждами и мечтами, а именно ресурса, который просто закидывали в бой, словно бездушный скот.

Солдат с обоих сторон бросали в самоубийственные атаки на хорошо защищённые позиции неприятеля, проведя при этом часовую артподготовку. Когда я выглянул за краешек траншеи, которая была чуть ниже моего роста, то зрелище тысяч мёртвых тел всколыхнули мою, как я считал ранее, весьма чёрствую душу.

Меня привезли сюда на повозке отдельно от ремесленников, как сказал Дик, полковник дал мне время подготовиться и «прийти в себя» после увиденного здесь. Кстати оказалось, что сэр дер Гастус — глава роты ремесленников в данном полку и именно он руководит тут всеми, кто хоть чего-то стоит в ремесле. Как объяснил сержант, после атаки или обороны, вскоре на поле появляются ремесленники с обоих враждующих сторон и под охраной своих рот, начинают второй бой — сражение за души погибших. Тут правда обходилось без тяжёлой артиллерии, но бои шли при этом не менее кровопролитные, в них ни щадят никого: ни простых солдат, ни самих ремесленников, если увидят их офицерскую форму. Так что мне следовало так сильно не высовываться из траншеи, как это делал я, а лучше подготовиться к тому, что вскоре я вместе с другими ремесленниками и их охраной, пойду в свою, не менее важную для империи, атаку.

— То есть, мне можно приступать к сбору душ? — поинтересовался я у него, когда на поле с другого края показались малочисленные отряды неприятеля.

— Конечно, но только мы взводом вам не сильно в этом поможем, с обоих сторон по нескольку рот обычно участвуют в защите своих ремесленников, — он удивлённо на меня посмотрел, словно я сказал очевидную глупость.

— Я не собираюсь туда идти, — я забрал у одного из солдат рюкзак и удобно уселся на него, закрыв глаза, — выставь подальше от меня охрану и никого не подпускай, даже офицеров. Если что, скажешь, что это мой прямой приказ, ну и самое главное, не подходите ко мне спереди и с боков.

— А как же другие ремесленники? — он непонимающе на меня посмотрел, глядя на мои приготовления внутри окопа.

— Пока я не открою глаза, лучше никому не быть на поле, — я посмотрел на него внимательно и тут он впервые за время нашего знакомства вздрогнул и невидяще на меня посмотрел.

— Сэр?!

— Выполняйте сержант!

Пока мои коллеги по цеху не подоспели на поле боя, я собирался показать все свои способности, так что устроился удобнее, чтобы тело не затекло от долгой неподвижности и закрыл глаза, обратившись к своей душе. Та привычно откликнулась на мои манипуляции и я настроившись, открыл глаза и достал из кармана камень. Смотреть на души можно было и снизу окопа, поскольку мерцание ближайших душ было заметно и через землю, так что я быстро потянулся к ним расширяя свою ауру, а затем, когда она расширилась на несколько десятков ярдов, я убрал камень и снова закрыл глаза. Полученного количества было достаточно для дальнейшей работы «вслепую», расширяя ауру всё сильнее, я наталкивался на резонансы чужих душ, поглощая их, расширяя таким образом территорию охвата своей способности ещё больше. Часто мне встречались сильные резонансы, которые сопротивлялись мне, но это лишь добавляло мне злости и я напрягаясь, сметал всё сопротивление со своего пути.

* * *

— Сержант, что происходит?! — взбешённый второй лейтенант, которому не посчастливилось сегодня попасться на глаза майору, и попасть в боевое дежурство, ведя всю роту безвольных и слабо подчиняющихся приказам ремесленников, лишь недавно выпустивших из школы, по узкой траншее. Мало того, что они опоздали на поле боя, из-за того, что какой-то неизвестный капитан забрал их повозку, и им пришлось добираться сюда вдвое дольше обычного, так ещё и теперь взвод солдат не пускал их в траншеи, о чём-то крича и дико вращая глазами.

— Господин второй лейтенант, — незнакомый ему сержант выглядел так, словно побывал в жутком бою, хотя на мундире не было ни пятнышка, — тут такое творится!

— Прекрати причитать и говори яснее! — Штееру никогда не нравилось, что здоровые мужики истерят как бабы, а именно это сейчас происходило, судя по трясущемуся от страха солдату.