Исправить

Я делаю вид, что у меня запершило в горле и пытаюсь кашлем прикрыть смех. Моя старшая дочь бесхитростна и прямолинейна, но Эби —это совсем другая история. Под ее милой и легкомысленной внешностью скрывается мастер манипуляций, который дал бы фору самому Макиавелли (прим.ред.: Никко́ло Макиаве́лли — итальянский мыслитель, политический деятель, философ, писатель, автор военно-теоретических трудов). Это вызывает у меня одновременно гордость и ужас.

— Конечно же, папа не лучше мамы, — говорю я, потому что не говорить гадостей друг о друге в присутствии детей — это единственное, о чем мы с Пейдж договорились. — И на сегодня чтения достаточно.

Пока девочки разочарованно вздыхают, Эллиоту надоедает сидеть у меня на руках, и он начинает сердито ворчать и всхлипывать. Я отпускаю его, и он садится на матрас, находит молнию спального мешка и начинает возиться с ней. Моя надежда на то, что Эллиот уснет к тому времени, как я закончу читать, быстро угасает. Он все еще бодр и энергичен, и я стискиваю зубы от мысли о соске, оставленной дома.

Черт бы тебя побрал, Пейдж!

Я пытаюсь подняться, но Фрейя останавливает меня, обнимая за плечи и опустив голову мне на плечо.

— Пап, а мы можем все время жить с тобой? — умоляюще спрашивает она дрожащим голосом.

— Да, можно? — Вмешивается Эби. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Мое сердце на секунду сжимается и, кажется, готово остановиться. Время от времени Фрейя задает мне этот вопрос. Я выяснил, что это, как правило, совпадает с ее конфронтацией с Пейдж, но это не делает его менее мучительным.

— Мне очень жаль.

 Я поглаживаю ее по макушке. Еще недавно ее головка была такой крошечной, что умещалась у меня на ладони, а теперь она выросла и полна мыслей, вопросов и сложных эмоций.

— Ты же знаешь, я слишком много работаю.

— Ну, есть же продленка. — Ее голос почти не слышен, когда она утыкается лицом в мою футболку.

— Да, но кто будет тебя отвозить на собрания скаутов? А Эби на уроки танцев? — Притянув ее ближе, я сжимаю худенькое тельце так сильно, как только могу, и добавляю: — Кроме того, вы будете скучать по маме.

— Нет, не будем, — выдает Фрейя.

— Не-а, — почти сразу соглашается с ней Эби, потому что для нее старшая сестра — ее герой, и она всегда на ее стороне… если только они не поругались.

— Почему ты не можешь просто вернуться домой? — спрашивает Фрейя.

Ком застревает в горле и слезы накатываются на глаза. Я уже отвечал на этот вопрос и легче от этого не становится.

Мне требуется несколько мгновений, чтобы взять себя в руки, и я выдаю свой стандартный ответ. — Потому что мы с вашей мамой в ссоре, помнишь? Так что будет лучше, если мы не будем жить вместе.

Фрейя сжимает кулак у меня под боком, и я понимаю, что она принимает мое объяснение. Но Эбигейл, приподнявшись на локте, кладет свою маленькую ладошку мне на щеку.

— Ты просто извинись, пап. — Она хмурится, словно не может поверить, что я до этого не додумался. — Тогда ссоре конец.

Я расплываюсь в улыбке. Житейская мудрость от пятилетнего ребенка.

— Мне бы очень хотелось, чтобы все было так просто, милая, — говорю я ей, и в этом нет лжи. Потому что, если бы Пейдж было достаточно простых извинений, я бы не лежал здесь, с моими детьми, задыхаясь от мысли, что они цепляются за меня, будто боятся, что я исчезну, лишь только они отпустят. Потому что за последний год я чертовски редко появляюсь в их жизни. И это, по общему признанию, только моя вина. Я сам решил переехать в город. Думал, что, как только окажусь вне досягаемости, Пейдж поймет, что на самом деле ей совсем не хочется быть матерью-одиночкой. И лучше пусть я буду рядом, готовый помочь, чем черт знает где. Я все просчитал, но не учел одного — моя упрямица жена воспримет это как вызов.

— Пора спать, — быстро говорю я, мысленно встряхиваясь, прежде чем высвободиться из клубка объятий маленьких ручек. Обернувшись, я вижу, что Эллиот ползет за мной, и мне удается поймать его тот момент, когда он чуть не падает с матраса.

— Эй! Ты куда? — шутливо спрашиваю его и поднимаю, чтобы оттащить обратно к изголовью надувной кровати.

— Не-е-е-т! — он пронзительно протестует и его визг становится все громче и громче. Как я могу положить его обратно к Фрейе и Эби? Они смотрят на меня с укором, потому что совместный сон с Эллиотом восторга у них не вызывает, даже тогда, когда он не впадает в истерику.

— Оставайся здесь, со своими сестрами. Договорились, приятель? — Одним быстрым движением я расстегиваю молнию на спальном мешке и укрываю его, подоткнув по бокам. Потому что мне совсем не хочется воевать с ним внутри палатки.

— Соса, — вопит он, его лицо краснеет, и он начинает толкаться и пинать спальный мешок. — Соса!

— Он хочет свою соску, — объясняет Эби, пытаясь помочь.

Я закрываю глаза, чтобы они не выдали мой гнев. Глубокий вдох. Я спокоен и держу себя в руках. И я не представляю в голове те ужасные вещи, которые готов пожелать своей, почти бывшей жене.