Я не знаю, что будет на Юге. Вещуны могут видеть настоящее и то, что было раньше, но заглядывать вперёд нам не дано. Вот только одно я видал и понял. Пока зелёные твари шли к Проливу, они осознали, что могут обходиться без своих болот. И, значит, когда им станет в них тесно… А это будет скоро, ведь нынешние их болота совсем не так велики, как те, что высохли в Жёлтых Землях… Так вот, тогда они покинут их и пойдут за перевалы. И нам их не удержать, ибо нам не хватит на это ума. А Пришлым их не удержать потому, что им не хватит на это силы. Тем более что лучших их мужчин выбили мы. Успели. А те, что остались… они хиляки даже для Пришлых. Не им и не их детям заглянуть в эти немигающие золотые глаза и остаться живыми, смешно об этом говорить. Вот такие дела, Охотник. Я могу не любить Пришлых, и я их и не люблю, но если нас сметут, то уж лучше они, чем зелёные твари. Ты правильно понял, что я задумал. Не понял только зачем. Они ведь выживут здесь, в лесах. И те младенцы, что не остались стыть в роще, что к вечеру замяукают уже на этой их стоянке, выживут тоже. И наплодят детей, они будут самыми сильными мужчинами в племени, уж это-то наверняка. И если повезёт, их дети получат не только силу отцов, но и ум матерей. А дальше – или отступят холода и твари придут сюда из-за гор, или Пришлые расплодятся без нас и сами двинутся на юг. В любом случае когда-нибудь они встретятся. И когда они встретятся, у Пришлых… у наших с Пришлыми потомков будет надежда устоять. Я верю, что она будет.
– Ладно, хватит болтать. Нам ещё возвращаться. Пора.
И ведь они не узнают. Никогда…
Платон Сурин
Трефовый валет
1. Дольгауз
– И что же, эти несчастные и в самом деле круглый день сидят в оковах? – Тонкие пальчики крепко сжали крохотную ручку чайной чашки, будто ища у нее поддержки.