Исправленному верить

– Она – да, но Саша влюбилась и, как следствие, взбунтовалась. По времени это совпало с поиском тела для третьей ипостаси. Девушка после сцены у Овалова была в отчаянье, похоже, это необходимое условие… Ее забрали. Хандова очнулась с пустой клеткой, а то, что владело «Клавушкой», покинуло квартиру в теле Саши и взялось за старших Колпаковых, ведь у хозяйки родни быть не может. После гибели Тамары настал бы черед бабушки, после чего Александра обменяла бы квартиру на комнату Хандовой и вернулась на перекресток.

– Ипостаси, – медленно произнес Аркадий Филиппович. – Собачка, персидский кот, канарейка… И три старухи.

– Сейчас – да, но скоро они стали бы молодыми. Саше – двадцать шесть, Нарине, когда она попалась, было под сорок… Судя по тому, что она любила мужа и жила с ним, ее мать ни при чем, так что попасться можно и самостоятельно.

Три старухи, и три дороги. На одной ждут принцев и не замечают капитанов третьего ранга, на второй злобствуют, а третья? Наверное, там не видят ничего, кроме норы, которую нужно под завязку забить солью и спичками… Только Петербург – это и Марсово, и дворы-колодцы, и новостройки с гипермаркетами, их не разделить. Так и жизнь – нельзя лишь витать в облаках, лишь пастись и запасаться, лишь скалиться, нельзя человеку идти лишь одной из трех дорог, но ведь идут, становясь «бабунями», «клавушками», «анчаршами»…

До закрытия кондитерской оставалось больше часа, но сладкое чаще едят по утрам. Кроме Шульцова с полковником в кафе сидела лишь пожилая пара, им было не меньше, чем Розик, но они до сих пор смотрели друг на друга с любовью.

– Не хотелось бы, чтобы боги принялись устраивать мою судьбу по-своему, по-божественному… – Сосед медленно закурил. – Отец гнал меня в «Техноложку», а я сбежал сперва в армию, потом в милицию… Мы так до конца и не помирились, но больше мне за это ниоткуда не прилетало.

– В городе слишком много людей, чтобы всех взять на сворку, да хозяйка к этому и не стремится… – Шульцов допил коньяк и посмотрел на часы; задержка становилась непростительной, тем более после вчерашней ссоры. – Я в эзотерической конторе пятый месяц, Комарова куда дольше, клиентов приходит множество, но только Саврасов явился с тем, чего материалисту при всем желании не объяснить.

– Родители как боги. – Аркадий Филиппович все не мог расстаться с поразившей его мыслью. – Дают жизнь, а потом начинают ее портить и требовать жертв… Мы не могли отдать себя, когда влезли в эту катавасию?

– Можно проверить – бросить, забыть и заняться своими делами… Лично я не думаю, что нас возьмет за горло кто-то, кроме Комаровой.

– Я думал, вы скажете «совести».

– В данном случае это одно и то же, особенно с учетом ее фамилии. Вы домой?

– Нет, – покачал головой сосед, – я еще посижу… Возьму сто граммов и посижу. Как вы там говорите – «хвала Дионису»?

– Мы шутили, по крайней мере вначале… Кто знает, как егозовут здесь, и его ли. Мне, к сожалению, пора.

Шульцов редко возвращался в пустую квартиру, но сегодня вышло именно так. Соня наверняка жаловалась Машке на жизнь и предка, а Марина… Марина на звонки не отвечала, зато караулившие под дверью коты на два голоса высказали все, что думают о подобных хозяевах. Фатима не переставала ругаться, пока историк снимал ботинки и вешал пальто; Егор сменил гнев на милость и пошел тереться. При виде рыжей зимней шерсти на брюках Олег Евгеньевич вздрогнул и захотел выпить. Можно было снова одеться и пойти хоть в угловой ресторанчик, хоть к Комаровой, но Шульцов занялся лотками. Звонок застал его в разгаре процесса, звонила жена, и звонила от Колокольки.

– Я чучело, – пьяным и счастливым голосом сказала Марина. – И ты тоже… Тебе надо было жениться на Комаровой…

– Вот еще! – перебила выхватившая трубку Ольга. – Нечего на мне жениться, у меня больше нет лодки… Мы тут с Маришей, хвала Дионису, малость поговоримши, выпимши и весь мир возлюбимши… Приезжай, нальем.

– Еду, – заверил Шульцов, но первое, что он сделал, положив трубку, это включил компьютер. Скандал на кошачьем форуме все ширился, коты вообще и пострадавший перс в частности были забыты напрочь. Спорщики, большинство которых только что зарегистрировались, сцепились из-за каких-то монашек, выселенных из монастыря церковным спецназом в девяносто шестом предвыборном году. На Сонино объявление, само собой, никто не откликнулся. Олег Евгеньевич с довольным видом создал аккаунт и набрал: «Возьму и кота, и кошку. Хорошие условия и хорошее отношение гарантирую. Электронный адрес и телефон смотреть в личном сообщении».

Когда на рыже-полосатом форумном фоне возникла аватара с шишкой пинии, а под ней – только что набранный текст, Олег Евгеньевич почувствовал, что жив и очень-очень счастлив. Впрочем, тут же поправился он, это синонимы. Особенно в белые ночи и над Невой.

Вячеслав Шторм Потеряшка