Исправляя ошибки (СИ)

Только один раз Рен вспомнил о девчонке Рей, растормошившей в нем преступное чувство. Он подумал: «Она поступила правильно, что отказалась от обучения». Чему такая размазня, какой он теперь стал, могла бы ее научить? Верно, он еще допускал в отношении себя — никчемного, ослабевшего, влюбленного дурака — определенную иронию.

Больше Кайло приказал себе не возвращаться к мыслям о ней, и уж тут-то намерен был сохранить твердость. Как мог, он постарался отгородиться от контакта с нею, не желая, чтобы она ощущала его смятение и отчаяние — и неважно, станет ли она торжествовать или, напротив, сострадать его участи, для самого Кайло все было одинаково унизительно.

Когда «завтра» превратилось в «сегодня», за ним явились около десятка военных — почти все они носили офицерские нашивки, — в сопровождении боевых дроидов. Бен встретил их покорным молчанием. Он не решался ничего говорить, опасаясь, что будет выглядеть так же жалко, как коммандер Дэмерон в своей показной храбрости.

Он так и не сомкнул глаз; во рту у него царила пустыня. Однако, пленник напрочь не чувствовал этих неудобств. Как может человек, сгорающий заживо, обращать внимание на жажду или отсутствие сна? Кайло переживал ту же муку; его душа сгорала, выжигаемая страхом, хотя никто об этом и не знал, поскольку внешне заключенный придерживался — по крайней мере, пытался придерживаться — спокойствия и уверенности.

Ему подали свежую одежду. Казнь, при всей надменной жестокости этого события, является делом торжественным, и приговоренному, как главному действующему лицу, положено выглядеть соответствующим образом.

Кайло взялся переодеваться. Он делал это машинально, не обращая на свои действия никакого внимания. К тому же, он почти не чувствовал рук.

Когда он закончил, двое солдат, носившие форму Разведывательного бюро, заключили в цепи его ноги и руки — пленник, казалось, не заметил этого. Его слабость, невозможность защищаться, вырваться на свободу — вот настоящие кандалы, уже давно сковавшие его тело и душу.

Про себя, вполголоса Бен произносил молитву: «Нет покоя и не страсти. Нет Тьмы и нет Света. Есть только Сила…» Он повторял это не столько потому, что верил в бессмертие души, в слияние со вселенской энергией (он действительно верил в это, но сейчас его вера не имела особого значения), сколько в надежде, что знакомые слова помогут ему хоть как-то продержаться и совершенно не пасть духом, пока все не закончится.

На сей раз, не ограничиваясь только кандалами, тюремщики закрепили на его шее что-то вроде маячка, предупредив, что в том случае, если заключенный вздумает сопротивляться, эта штука моментально впрыснет ему под кожу парализующий состав, и он вовсе утратит возможность двигаться.

Бен только покачал головой и улыбнулся отрешенной, почти безумной улыбкой, давая понять, что не доставит конвоирам проблем. Если уж ему предстоит расстаться с жизнью, он сделает это, сохраняя достоинство. Без борьбы, без паники, без попыток сбежать. Ведь ясно, что побег ему все равно заказан — столь ценного пленника должны были хорошо охранять. А сопротивляться ради одного сопротивления, впустую махать кулаками — нет зрелища более жалкого.

Заключенного вывели за дверь и, окружив со всех сторон, поволокли куда-то дальше по коридору. Куда именно, Кайло не видел из-за ступающих впереди охранников, их спины загораживали весь обзор.

Потом он вовсе закрыл глаза, продолжая торопливо переставлять скованные ноги. Он не желал видеть ничего. Хотелось думать об одном — об избавлении, которое вскоре последует. Еще немного. Сейчас его выведут на площадку, позволив в последний раз вдохнуть свежего воздуха, дадут повязку на глаза — сомнительную милость, необходимую трусам, избегающим лица смерти… Бен пытался представить себе четкую последовательность событий; сосредотачиваясь на деталях, он отвлекался от главного — от того, что в ближайшие минуты ему суждено умереть. Детальное представление о том, что должно произойти, стало его опорой, мостом, который удерживал разум над бездной отчаяния.

Юноша обещал себе, что не станет искать глазами свою мать, которая наверняка будет стоять где-то среди зрителей.

… а потом на него посыплется град плазменных зарядов. Вероятно, если стрелки в самом деле знают свое дело, пары залпов окажется вполне достаточно. И тогда он сможет раствориться в тишине, став частью Силы. Он получит свободу…

Ему думалось, что коридору нет конца.

Минула, казалось, целая вечность прежде, чем его заставили остановиться. Кайло нехотя приподнял веки. Он по-прежнему не мог толком увидеть ничего впереди, однако почувствовал какую-то возню. Похоже, они находились у двери, возле которой стояла охрана.

Пара секунд заминки вызвали новую бурю в душе. Кайло невольно сжал кулаки, стараясь, как только мог, подавить в себе злость. Теперь ему не хотелось ждать; он почти надеялся, что его расстреляют как можно скорее.