Исправляя ошибки (СИ)

Первое, что предстало ее взгляду — слабое золотисто-алое сияние, опоясавшее радиус вокруг нее на несколько метров. Расчерченная Силой окружность была какой-то ужасающей границей, пересечь которую и приблизиться к девушке не мог никто, а что станется с теми, кто попытается сделать это, наглядно демонстрировал пример Шива Рена, который стоял к Рей ближе, чем другие, и, вероятно, попросту не успел отойти на безопасное расстояние.

Теперь иктотч лежал у ее ног, обезумивший от боли, в чудовищных корчах. С его телом происходило нечто непонятное и пугающее: казалось, оно сжимается, иссыхает, словно воздушный шарик, из которого стремительно выходит воздух. Кожа его приобрела серый, как у мертвеца, оттенок. Дорожки широких, вздутых вен, заметных на шее и на лице, наполнились легким сиянием — движением энергии, которая, покидая тело обреченного, переходила к девушке.

Рей стояла над умирающим рыцарем, выставив руку, питаемая его жизнью; и даже когда Красный испустил дух, она не отпускала его тела. Ее лицо отображало уродливую плоскую радость, каковой эта невинная юная душа не ведала прежде. Тело ее сотрясалось от удовольствия. Она млела, поглощая чужую душу и чужие способности, и не скрывала своего торжества.

Только когда поток Силы окончательно иссяк, а тело Шива превратилось в груду почерневших костей, она оставила его и взглянула на остальных братьев Рен, стоявших рядом в полнейшем недоумении. Только теперь они увидели Тьму в ее взоре, подобную бездонной пустоте; Тьма зловеще взирала на них хищными золотыми глазами.

— Так будет с каждым, кто посмеет удерживать меня, — это говорила и она, и не она. Казалось, что вещает не один, а два голоса: первый был знакомым голосом Рей, однако преисполненным небывалой доселе уверенности и власти; о другом трудно было судить наверняка, принадлежит он мужчине или женщине, он был глухим, мрачным, абстрактным, словно сама Бездна. — Вам меня не остановить. Бен Соло будет жить, а вы… вы умрете, если станете противиться.

Мужчины стояли неподвижно, будто их ноги намертво срослись с полом. Кто-то пугливо прошептал одними губами: «Это… это оно…»

Каждый из них был наслышан о технике, которую продемонстрировала Рей; но до сих пор никто из них не видел, чтобы эту технику применяли в столь мощной форме. Слишком сложным и загадочным было это искусство — искусство похищения жизненной энергии, к которому зачастую опасались прибегать даже именитые мастера старинного темного ордена.

* * *

Рей получила небольшой TIE-перехватчик; более легкого и быстрого корабля в распоряжении служителей храма не было, а девушка настаивала на том, что ей необходимо добраться до места назначения как можно скорее.

Она не сразу разобралась, как пилотировать незнакомый ей доселе звездолет. Но оказалось, что древние имперские посудины не отличаются особой затейливостью в управлении.

Покинув орбиту планеты и убедившись, что за нею нет погони, Рей попыталась сконцентрироваться, хотя сейчас это было непростым делом. Ее сердце бешено стучало, а в душе властвовали сожаление и стыд. Никогда прежде она не переживала столь резкого и мучительного отвращения к себе самой; даже когда ее чуть было не изнасиловал приятель констебля Зувио, чье пьяное дыхание у своего лица и чьи похабные руки у себя между ног она живо вспоминала по сей день…

Наконец, она взяла себя в руки и обратилась к Силе, раскрывая свое сознание для телепатической связи, и, плотно стиснув зубы, отважилась на мысленный зов:

«Магистр Скайуокер…»

… Проникшись ее волнением, мастер Люк не стал тратить время впустую и выспрашивать подробности. Он лишь сообщил название планеты, которое без труда угадал даже по беглому и весьма упрощенному описанию; эта планета имела, увы, слишком большое значение в судьбе их горестного семейства. Затем девушка сама поторопилась разорвать ментальный контакт с учителем, сообщив напоследок, что выдвигается к нему навстречу.

Она отыскала нужное место на карте и принялась расторопно вводить координаты в систему навигатора. Сектор Атравис, Внешнее кольцо. Путь туда должен был составить не больше часа для Скайуокера, находившегося в системе Приндаар, а для самой Рей — и того меньше.

Когда судно ушло в гиперпространство, девушка, крепко сжав штурвал, тихо зарыдала, оплачивая непредвиденную, ужасную смерть Шива Рена и собственную душу. Ей не нужно было объяснять, что она зашла слишком далеко, поддавшись опьянению могуществом и вседозволенностью. И на сей раз у нее никак не получалось списать вину на некую темную сущность, ведь это она сама, Рей, обратилась ко Тьме за помощью.

Она все-таки переступила черту, которую опасалась переступить. Спасая одну жизнь, она забрала другую — забрала алчно и безжалостно, позабыв в жаре своего удовольствия обо всем на свете. Она подчинялась какому-то сумрачному, хищному инстинкту. Прежде ей не приходилось ощущать в полной мере этого экстаза от поглощения чужой энергии, этого больного, невообразимого голода, который на сей раз сумел охватить ее целиком.