Испытание

— Это значит, что винить себя в случившемся не имеет никакого смысла. Если что-то произошло, то это должно было произойти и назад время уже не вернуть. Наша задача не в том, чтобы сожалеть о случившемся, а в том, чтобы понять, как жить дальше с этим.

— И ты веришь в это? Это же бред! Мы сами строим свою судьбу. И только мы в ответе за всё, что с нами случается.

— Я с этим и не спорю, — улыбнулся Егор. — Мнений может быть множество, человечеству никогда не суждено раскрыть тайну судьбы. Я хотел лишь сказать, что рано или поздно мы бы узнали о существовании саалов. И в данном случае, я считаю, что раньше — лучше. Этот случай открыл нам существование мира, о котором мы и не подозревали. И этот мир опасен для всех людей на этой планете.

Егор замолчал и устремил свой взгляд вдаль. Тиру освещал им путь, но ночью передвигаться было опасно, дорога с трудом просматривалась. Егор остановился у небольших камней, торчавших из песка.

— Думаю, нам стоит передохнуть и осмыслить всё. Давайте заночуем здесь, а завтра с утра будем решать, что же делать дальше. Сулла! Сулла! — Егор обратился к другу, но тот не отзывался. — Сулла!

— А? Что? — растерянно ответил Сулла.

— Что с тобой? Ты растерян и невнимателен? Что случилось? Что произошло в этих пещерах, что ты там увидел?

— Всё, всё хорошо, — медленно сказал Сулла. — Я просто, очень сильно испугался за тебя! — он посмотрел на Эйлани, и по его грубой щеке скатилась слеза.

— Папочка! — Эйлани подбежала к отцу и крепко обняла его. — Я больше никогда, никогда не ослушаюсь тебя.

— Давайте спать, — сказал Сулла. — Я подежурю первый.

Он отошёл к небольшому прибору, который отапливал их по ночам. Им очень повезло, что они нашли это устройство. С ним отпала необходимость разжигать костёр, и он достаточно давал тепла, чтобы согреть их ночью.

Егор очень беспокоился за Суллу. Он не мог понять, что с ним происходит, и он видел, что его что-то сильно беспокоит. Он никогда не видел его таким задумчивым и угрюмым. Этой ночью Егор лёг спать с тяжёлым сердцем. Но усталость взяла своё, и через несколько минут он окунулся в царство снов.

«Он брёл по широкой дороге, усеянной островками пробивающейся сквозь утоптанную землю пучками зелёной травы. Вдоль дороги на обочинах росли деревья, которые своими огромными зелёными кронами давали столь желанную и необходимую тень от палящего дневного солнца. Егор шёл по дороге, но не знал куда он идёт и для чего. У него не было ни цели, ни стремлений, он просто шёл, наслаждаясь миром вокруг него, тишиной и спокойствием. Тишину иногда прерывала трель какой-нибудь поющей птицы, полевые мыши и другие грызуны копошились в густой траве. Чуть дальше на всю ширину дороги растянулись муравьи-рабочие, они шли одной длинной струйкой, трудились на благо своего сообщества.

Он шёл и шёл, и ничего не было прекраснее этого. Егор подставлял под тёплые лучи солнца своё лицо, когда выходил из тени, и это было великолепно. Он был свободен от всего: от людей, от проблем, от мыслей. Это был покой.

Но его радость длилась недолго. Солнечный день сменился ночью, как-то сразу, молниеносно стало холодно, неуютно. Шорохи доносились с разных сторон, ветер завывал голосами страха, кроны деревьев тёмными массами надвигались на него, пытаясь поглотить всего целиком. И он побежал. Побежал к единственному, что увидел в этой кромешной тьме. К огоньку света вдалеке, что так заманчиво зазывал всех, кто его узрел. Он бежал, почти летел, приближаясь к своей цели. По мере приближения огонёк разделился на два огонька, потом ещё и ещё. Он приближался к этой стайке огоньков, а их становилось всё больше и больше.

Егор остановился резко, как будто что-то схватило его сзади, но никого не было, это был инстинкт, молниеносная реакция. Перед ним во всей своей красе он увидел множество жёлто-красных огней саалов, горящих в их груди. И одно большое «солнце», висевшее в воздухе и зазывавшее всех, кто имел неосторожность поддаться страху темноты.

— Вот ты и пришёл, мой мальчик! — сказала саал, которая вышла к нему на встречу. — Мы тебя ждали.

— Кто ты? — спросил Егор.

— Разве ты не узнаёшь меня? Я мать саалов. Я их богиня. Я самый первый саал.

Мать саалов была прекраснейшей из женщин. Несмотря на её зелёную кожу, она была очень красива притягательно и сексуальна. Идеальные пропорции её тела могли бы свести сума любого мужчину. Несколько повязок, прикрывавших её интимные места, придавали ей особую пикантность. Её кожа, в отличии от сородичей, была идеально гладкой. Одно её отличало от других, изгиб её спины переходил в длинный, гибкий хвост.

Закончив разглядывать её, Егор спросил:

— Что тебе нужно? Что здесь происходит?

— Здесь начинается будущее, — ответила богиня.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Посмотри, — сказала богиня. — Присмотрись, взгляни на этих саалов. Ты никого не узнаёшь?