Испытание

– И за последние месяцы.

– Согласен. – Я делаю паузу. – Когда тебя убивают – это то еще приключение.

– Ты это серьезно? – Он выпрямляется, и его меланхолия, так беспокоившая меня, уступает место раздражению. – Ты опять хочешь завести эту волынку?

– Ты имеешь в виду, поговорить о том, что ты пытался убить меня?

– Наверное, ты хотел сказать, что мне удалось убить тебя? – Он вскидывает бровь.

– М-м-м, нет, я хотел сказать не это. Я позволил тебе думать, что ты убил меня, но на самом деле ты всего-навсего на год уложил меня в эту гребаную гробницу. Что тоже было чертовски скверно, тупой ты засранец.

– В самом деле? – Джексон пристально вглядывается в мое лицо. – Значит, я тебя не убил? Это точно?

– Нет, не убил. – Я ухмыляюсь. – Как бы ты ни старался.

– Я не так уж и старался, – отвечает он. – К тому же, если бы ты не вел себя как социопат, мне бы вообще не пришлось этого делать.

Это избитый аргумент, мы обсуждали его не один раз, но теперь, после тех человековолков, он звучит иначе. Все вообще стало иным после тех человековолков и после того, как Флинт обвинил меня в том, что я позволил Луке умереть.

Я пытаюсь ничем не выдать своих мыслей, но, видимо, это получается у меня недостаточно хорошо, потому что усмешка сползает с лица моего брата.

– Я имел в виду не это.

– Знаю. – Я изображаю на своем лице улыбку.

– Знаешь, на твоем месте я сделал бы то же самое. Если бы мог.

– Нет, ты бы этого не сделал. И это хорошо…

– Чушь! – взрывается он. – Я уже был готов обрушить на наши головы весь этот чертов замок…

– Ты и обрушил его на наши головы, – сухо напоминаю ему я.

– С твоей помощью, – парирует он. – К тому же это не то, что я имел в виду, и ты это знаешь.

Да, я это знаю, но доставать его слишком занятно, чтобы упустить такую возможность. Тем более, что это отвлекает его от разговоров обо мне и о том, что я чувствую сейчас.

– Я серьезно, Хадсон. Если бы я мог…

– Я понимаю, о чем ты, – перебиваю его я, потому что сейчас мой брат похож на пса, которому досталась кость. К тому же, раз игнорирование этой темы не дает результата, возможно, если признать этот факт, он угомонится.

– В самом деле? – спрашивает он. – Потому что, умей я делать то, что умеешь делать ты, я бы прикончил любого, кто хотел бы напасть на Грейс или Ф… – Он запинается, и я настораживаюсь. Это что-то новенькое и к тому же чертовски интересное.

– Или на кого? – спрашиваю я, подняв брови. – На Флинта?

Но Джексон только качает головой и трет ладонью затылок.

– Не знаю.

– Не знаешь? – не унимаюсь я. – Или не хочешь знать?

– Его мать отдала мне свое сердце. Она попросила меня использовать ее драконье сердце, чтобы оберегать его, и я буду это делать, несмотря ни на что.

Он пребывает в таких расстроенных чувствах, что я слегка удивлен тем, что он еще не обрушил этот чертов маяк на наши головы. И, разумеется, едва только мне приходит в голову эта мысль, как земля под нами немного дрожит. Но он быстро прекращает эту дрожь, и я делаю вид, будто ничего не заметил.

Однако, когда я снова заговариваю, я проявляю осторожность.

– Я понимаю, что такое обязательство, понимаю, что иногда тебе приходится делать что-то, потому что ты считаешь, что это твой долг. Но, когда ты сейчас говорил о Грейс и Флинте, было не похоже, что речь идет об обязательстве. Речь явно шла о чем-то большем.

Джексон раздраженно хмыкает, затем запрокидывает голову на спинку дивана и смотрит в потолок.

– У него только что погиб бойфренд. И этот бойфренд был одним из моих лучших друзей.

В этом предложении заключено многое – очень многое. Но я все равно продолжаю гнуть свое.

– Вообще-то это не объясняет твои чувства…

– Он был моим лучшим другом, это понятно? Моим лучшим другом. И я разрушил его жизнь. Мой брат убил его брата. Несмотря на всю мою силу, я не смог спасти ни его бойфренда, ни его ногу. А затем я забрал у его матери ее драконье сердце…

– Она сама отдала тебе свое сердце, – напоминаю ему я.

Он пожимает плечами.

– Это одно и то же.

– Нет, – возражаю я. – Это не одно и то же. Совсем.

– А по-моему, это одно и то же. У меня такое чувство, что все произошедшее – это моя вина. – Он закрывает глаза и с усилием сглатывает.

Я понимаю, о чем он. Потому что у меня тоже такое чувство, будто во всей этой хрени виноват я. Я не уничтожил силы Сайруса на острове, и в результате случилось много дерьма. Я уничтожил тех человековолков в Кэтмире, и в результате случилось еще больше дерьма. Так что это однозначно моя вина. Тем более что я чувствую, как души тех, кого я уничтожил, разрушают мои защитные механизмы и проникают в мою душу.

– Знаешь, все считают, что было бы здорово обладать такой силой, какую имеем мы, – говорит Джексон, и, судя по его тону, он сейчас так же разбит, как и я. – Но иногда мне кажется, что это не преимущество, а жесть, настоящая жесть.

А по-моему, так бывает не иногда, а всегда. Иметь такие способности – это всегда жесть, поэтому-то я все чаще и чаще и задумываюсь о том, как бы мне избавиться от них навсегда.

Из-за двери вдруг доносится топот, и мы оба выпрямляемся, насторожившись.