Испытание

– Кто это? – спрашивает Джексон, вскочив на ноги, и я чувствую, как он напрягается, готовый броситься в бой.

Но, посмотрев в окно, я вижу, что это просто курьер, который уже возвращается к своей машине, и жестом показываю Джексону, чтобы он опять сел на диван.

– Это просто завтрак для Грейс и остальных. Я попросил оставить его на террасе.

Джексон бросает на меня понимающий взгляд и идет к двери, чтобы забрать кофе и пирожные, которые я заказал. Затем ставит стаканчик кофе и пакет с едой на журнальный столик рядом со мной, а остальное оставляет в кухне на барной стойке.

– Я напишу им, чтобы они спустились и забрали свою еду.

– Спасибо.

Он кивает, а я беру завтрак Грейс и иду к лестнице. Но прежде, чем я успеваю сделать пару шагов, он спрашивает:

– А ты никогда не думал о том, чтобы отказаться от всего этого?

Ему не нужно ничего добавлять – я и так знаю, что он говорит о наших способностях.

– Я думаю об этом каждый день, – отвечаю я, начав подниматься по лестнице. – Каждый божий день.

Прямо в опасную зону

– ХАДСОН —

– Это что, скелеты? – шепчет Мэйси, и в ее шепоте звучит ужас.

Пожалуй, они не очень похожи на обыкновенные скелеты, пожалуй, это нечто похуже. Вот только я пока никак не пойму что.

Должно быть, Грейс думает о том же, потому что ее бьет дрожь. Я обнимаю ее одной рукой и прижимаю к себе, глядя, как эти непонятные твари начинают лезть на стены.

Я никогда в жизни не видел ничего подобного этим существам – с изломанными несопряженными костями и разбитыми черепами. И, если это будет зависеть от меня, никогда больше не увижу.

Судя по их виду, некогда они, возможно, были людьми, но это если не обращать внимания на то, что одни их кости торчат под странными углами, а другие просто отсутствуют. К тому же они полностью лишены разума и зациклены только на одном – штурме замка и уничтожении всех, кто встанет на их пути.

Они быстро взбираются по стенам, и их кости издают звук, которого я никогда прежде не слышал. Это странный щелкающий стук, от которого по коже бегают мурашки – что-то вроде царапания гвоздями по грифельной доске, только намного хуже.

Они подбираются все ближе, и я оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, что предпринимают горгульи. Вряд ли Честейна устраивает, что эти твари – чем бы они ни были – массированно атакуют Двор горгулий. Но тогда почему никто не отбивается от них? Да, лучники обстреливают их горящими стрелами, но какой смысл каждый день тренироваться в схватках на мечах, если воины не пускают их в ход, чтобы защитить себя?

Тем более, такое чувство, что ни одна из горящих стрел не попадает в этих чертовых тварей. Почему? Это же нетрудно – их тысячи, и все они держатся рядом, поднимаясь на стену одной огромной волной. Странно, лучники должны были попасть в какой-то скелет хотя бы случайно.

Но проходит, кажется, целая вечность прежде, чем стрела – наконец-то – попадает в цель и одно из костяных существ испускает жуткий вопль.

Этот вопль тянется так долго, что, когда он стихает, я не сразу понимаю это. Но молчание длится недолго – следующая стрела поражает еще один скелет, который издает такой же леденящий крик.

За этими звуками слышится хруст костей, за которым следуют новые вопли. Это как замкнутый круг – вопли и хруст повторяются снова и снова, и жуткие твари взбираются все выше.

В воздух поднимаются все новые горгульи, и я думаю, что это уж точно решит дело, но тут Грейс напрягается, и у нее вырывается испуганный вскрик. Я смотрю туда, когда смотрит она, и вижу, что одну из воинов-женщин – кажется, ее зовут Мойра – атакует костяная тварь. У нее сносит крышу, она истошно вопит. Но никто не спешит ей на помощь.

Я хочу принять меры – если сами горгульи не защищают своих сородичей, то за них это сделаю я. Но тут я вижу нечто такое, от чего у меня стынет кровь и сдержанность остальных горгулий становится куда более понятной.

Костяная тварь вцепилась зубами в запястье Мойры, и ее рука рассыпается на глазах. Ее плоть гниет и обращается в прах, который развеивает ветер. И чем дольше эта тварь кусает ее, тем больше плоти она теряет.

Это самая жуткая и тягостная картина, которую я когда-либо видел – здоровая сильная горгулья, гниющая на глазах. Распадаются ее пальцы, предплечье, бицепс, плечо… Эти твари выводят понятие чудовищного на совершенно новый уровень.

– Мы должны ей помочь! – кричит Грейс, бросается к Мойре, и крик застревает у меня в горле.

– Нельзя! – хриплю я и рывком притягиваю ее к себе и подальше от этих гребаных тварей, чем бы они ни были.

– Мы должны ей помочь! – опять вопит она, царапая меня, пытаясь вырваться из моей хватки, но я не отпускаю ее.

– Мы не можем ей помочь, – шепчу я, и она смотрит на меня так, будто я трус. Это больно ранит меня, как и ее неверие в мои силы, но я все равно продолжаю крепко держать ее.

– Еще не поздно! – умоляет она, и ее голос звучит пронзительно и исступленно. – Мы можем ее спасти!

– Нет, не можем. – Я наклоняюсь над одной из амбразур, подтянув Грейс к себе, чтобы она смогла увидеть то, что все это время наблюдал я.