Испытание кризисом. Одиссея преодоления

Впервые услышав, что у них рак, больные описывают нечто похожее на дереализацию, оцепенение. Как будто кто-то вдруг сильно их ударил по голове. Приглушенность способствует наиболее полному погружению в зловещий миф о трагическом будущем, в котором впереди не только близкая смерть, но и нестерпимые страдания, зависимость от окружающих, унижения, боль.

И что бы там ни говорили врачи об успехах современной медицины, которые действительно очень значительны, миф об обреченности остается распространенным. Само название страшной болезни звучит для человека чуть ли не синонимом мученической смерти, которой обязательно предшествуют многочисленные рафинированно-тяжелые процедуры лечения, напоминающие пытки.

Сообщать ли больному его диагноз, если он сразу же приносит столько страданий? Это вопрос дискуссионный. В некоторых странах врачи обязательно ставят в известность и родственников, и самого больного. Отечественная медицина традиционно не спешит открывать свои врачебные тайны, предполагая, что слишком сильный страх помешает человеку бороться с болезнью.

Что касается ВИЧ-инфекции и СПИДа, тут человек просто обязан знать о своем диагнозе, так как его болезнь может передаваться другим людям, и не только в процессе незащищенного секса. Ответственность за себя и за свое окружение, в том числе и за медицинский персонал, требует от больного полного осознания того, что с ним произошло. Новый статус требует от инфицированного человека иных стереотипов взаимодействия, способов контактирования, стиля общения.

Некоторые больные пытаются спрятаться от страшной реальности в позицию выученной беспомощности, когда все жизненные решения принимают за них другие. Манипулятивное поведение больного, вынуждающее близких брать все на себя, вроде бы снимает с него тяжкую ношу ответственности. Но это только так кажется. На самом деле, таким путем удается не полностью принимать свое состояние: то верить в него, то нет. Соответственно, и об активном участии в процессе лечения говорить не приходится.

Среди ВИЧ-инфицированных встречаются и такие, кто, узнав о своем диагнозе, испытывают страшный гнев. Они безумно злы, что жизнь с ними сыграла такую шутку. Им важно понять, кто же все-таки виноват. Они строят всевозможные планы мести. Для того, чтобы хоть как-то наказать здоровых и благополучных людей, они иногда готовы специально их заразить. Потребность отплатить человечеству за свой близкий конец может толкнуть к непоправимым действиям.

Именно поэтому перед сообщением диагноза следует укреплять доверительные отношения с обреченным человеком. Во время откровенных разговоров близкие люди смогут сориентироваться, когда и как сказать ему о малоутешительном будущем. От того, какие вы найдете слова, в какой форме скажете об этом своему родственнику или товарищу, в огромной степени зависит, захочет ли он в дальнейшем говорить вам правду о своих состояниях.

Ваша тактичность станет первым шагом в оказании психологической помощи страдающему человеку. Вы сможете быть рядом, сотрудничать с ним на всех этапах его крестного пути. Ваше влияние во многом скрасит его одиночество, успокоит гнев, смягчит страх. Возможно даже, что ваша дружеская поддержка поможет больному наполнить последний период его жизни настоящим смыслом.

Короткое неблагозвучное слово «рак», которое медики заменяют не менее неблагозвучным термином «канцер», бьет наотмашь. От одного звучания этого слова пространство и время жизненного мира сразу же начинают искривляться, деформироваться, рассыпаться. Зная это, многие врачи стремятся скрывать правду, пока это возможно.

Оправданием ложного диагноза якобы является желание сохранить оптимизм смертельно больного, дать ему надежду на выздоровление. Но нередко отсутствие мужества для откровенного разговора объясняется собственным страхом врача по поводу своего будущего. Мало кто из медицинского персонала умеет быть, проявляться, действовать в присутствии смерти. Вот такой неосознаваемый страх и становится весомым аргументом в пользу целесообразности «лжи во спасение».

Говорить или не говорить вашему близкому правду о его обреченности? Однозначного ответа нет и быть не может.

Для кого-то придуманный диагноз относительно нестрашной болезни будет способом собраться с силами и активно включиться в процесс лечения, способствуя выздоровлению. А для кого-то подобная тактика станет оправданием полной безответственности: отказаться от процедур, забывать о необходимости принимать лекарства, игнорировать рекомендации врачей. И тогда будет потеряно драгоценное время, что приблизит быструю развязку.

Если вы поможете врачу и самостоятельно сообщите больному о его настоящем диагнозе, это вовсе не обязательно гарантирует его конструктивное поведение. Человек, огорошенный диагнозом, может опустить руки, сняв с себя всякую ответственность за то, что происходит. Он будет ощущать себя невинно пострадавшим ребенком, которого предали. Преждевременное неутомимое самооплакивание истощит и родных, и персонал, и его самого.