Испытание на прочность

Но вот одной очень важной детали предатель все же знать никак не мог, желчно ухмыльнулся Инк, уверенный в преданности Алильены. Как бы она на него ни злилась, но никогда и никому не откроет их общей тайны. Да и о скоропалительной помолвке рассказывать тоже не станет, хотя пока и сама не понимает, насколько сильное оружие дала в руки любимому мужчине, согласившись взять его кольцо.

Следовательно, у Инка пока еще есть шанс переиграть негодяя, но на этот раз он постарается больше не действовать так предсказуемо, как прежде. Для собрата по ремеслу, разумеется, причем старшего, вот в этом можно даже не сомневаться.

И это обстоятельство терзало душу невыносимой болью, ведь до сих пор искусник свято верил, что верность старших мастеров законам ремесла незыблема.

Инквар немного посидел, успокаиваясь и по привычке проверяя, не упустил ли какой-либо мелочи, потом вылез наружу, огляделся и принялся раздеваться, тщательно проверяя каждую вещицу с помощью недавно обретенного умения. Она обязательно должна была на нем стоять, чужая магическая метка, просто не могло ее не быть. Старший мастер должен был следить за ним с помощью амулетов, чтобы вовремя внести поправки в тщательно разработанный план.

Очень скоро Инквар нашел на своей бессменной дорожной куртке пару бледных пятнышек от неизвестного ему зелья, и сердце на миг стиснула глухая боль. Лишь несколько человек, которых он считал друзьями, имели возможность прикоснуться к его одежде, и значит, отныне на одного друга у него стало меньше. Хотя пока и неясно, кто именно поставил этот маячок, но по большому счету это и не имело теперь особого значения. В ближайшее время Инквару будет не до них, у него появилось новое задание, принятое по собственной воле и желанию.

Выбрасывать удобную, оснащенную тайничками одежду Инку не хотелось, но ходить меченым он желал еще менее. С минуту искусник стоял в раздумье, ища способы снять проклятые метки, потом вдруг недобро ухмыльнулся и вновь поспешно натянул куртку — к ночи заметно посвежело.

Ехидная усмешка кривила его губы, пока он пробирался сквозь кустарник к оставленным в укромном местечке пленникам. Раз предатель сумел пометить Инквара, то просто не мог не поставить маяки на своих людей. Ведь глупо же давать в руки загнанному в угол собрату сразу четырех заложников, один из которых хоть и необученный, но все же довольно сильный одаренный? Хотя о том, что Инквар взял с собой только Канза, противник мог и не знать.

Добравшись до добычи, искусник убедился в правоте своих предположений: в кустах стояла только одна лошадь, та, на которой добрался сюда он сам. Все остальные бесследно исчезли вместе с Канзом. Искусник презрительно фыркнул, ему было отлично известно, как бессмысленны любые попытки торговаться с Корди. Железный Густав не задумываясь отдаст в придачу к самоучке еще десяток своих людей, но никогда не отпустит Алильену.

Стало быть, можно лишь поблагодарить предателя за избавление от заботы о ставшем обузой пленнике. Если у Инквара вообще возникнет желание с ним разговаривать. Пока сама мысль о спокойной беседе вызывала глухую ярость, которую искусник старался унять всеми силами. Злость — плохой советчик, если он собирается вырвать Лил из лап ее жестокого дяди.

Тропу, на которой его ожидала крытая дорожная коляска, Инквар легко нашел с помощью артефакта. Теперь браслет снова ожил и показывал целый букет застывших в одном месте разноцветных огоньков. Такое количество мощных амулетов, прихваченных предателем с собой, могло означать лишь одно: он считал Инквара очень сильным противником, готовым немедленно вступить в схватку, и последнее соображение заставляло искусника презрительно шипеть.

Как бы он ни был разъярен, никогда не позволит себе совершать необдуманных поступков и тем более напасть на равноценного, а возможно, и более опытного мастера. Хотя прекрасно знает, как льстит такое самоубийственное поведение вспыльчивых и неуравновешенных мужчин их глупеньким подружкам. Но смешно было бы причислить к числу таких вертихвосток Алильену, да и убийство предателя не принесет Инку ничего, кроме вреда. Так что пусть живет… пока.

Искусник подъехал вплотную к повозке, спешился и бросил повод коня, догадываясь, что тот ему больше не понадобится. В повозку была запряжена пара отличных лошадок.

Дверца коляски распахнулась, словно приглашая искусника внутрь, и он, едко ухмыльнувшись, шагнул ближе, одновременно прикрыв лицо подушечкой уплотненного воздуха и истово жалея, что у них с Лил было так мало времени для тренировок.

— Клянусь ремеслом, — донесся из повозки тихий, как шелест листьев, мужской голос, — не причинять тебе никакого вреда.

— Клянусь ремеслом не верить твоим лживым клятвам, — мгновенно отозвался Инквар. — Все зло, какое мог, ты уже сделал.

— Тсс! — яростно шикнул предатель и чуть громче приказал: — Залезай и садись на переднее сиденье.