Испытание Ричарда Феверела

Он миновал Берсли и успел уже немного окунуться в ту умиротворенность раздумья, которая приходит после физических усилий, как вдруг услыхал, что его окликают по имени. Нет, это была не дама, не фея, а – юный Ралф Мортон, вместе с которым в этот мир вторгалась ненавистная ему проза жизни. Мысленно посылая его, как и все человечество, к чертям, Ричард подгреб к берегу и выскочил из лодки. Ралф сразу же взял его за плечи, сказал, что ему надо поговорить с ним об одном важном деле, и, оторвав магнетического юношу от роившихся в его голове видений, стал водить его по мокрой скошенной траве. Должно быть, ему все же нелегко было подыскать нужные слова, и Ричарду, хоть он и почти не слушал их, очень скоро надоели услышанные от его давнего соперника излияния радости по поводу их встречи, и он начал проявлять признаки нетерпения; тогда Ралф, как человек, который заводит речь о предмете, мало ему знакомом, но убежден в его исключительной важности для всего человечества, спросил:

– Скажи, какое женское имя больше всего тебе нравится?

– Право же, не знаю, – безучастно сказал Ричард. – А чего это ты поднялся в такую рань?

В ответ на это Ралф заметил, что Мери – славное имя.

Ричард не стал с ним спорить; так ведь зовут экономку в Рейнеме; добрая половина их горничных и кухарок носят то же имя; Мери – это все равно, что служанка.

– Да, знаю, – сказал Ралф, – у нас множество всяких Мери. Самое обыкновенное имя. Нет! Мери это не то. А как тебе, например, нравится Люси?

Ричард нашел, что это имя нисколько не лучше.

– Знаешь что, – продолжал Ралф, решив говорить без обиняков и прямо перейти к делу, – есть имена, за которые я, верно, отдал бы все на свете – таких только одно или два. Это не Мери и не Люси. Кларинда – имя, вообще-то говоря, неплохое, но его встречаешь только в романах. Вот Кларибел мне нравится. Самые лучшие имена это те, что начинаются с «Кл». Все «Кл» это непременно милые и красивые девочки, за которых хочется отдать жизнь! Не правда ли?

Ричард никогда не знал ни одной такой девушки, что могла бы вызвать в нем подобные чувства. Право же, столь настойчивые расспросы касательно его пристрастий к женским именам да еще в пять часов утра несколько изумили его, хоть он и не совсем еще пробудился от грез. Приглядываясь к Ралфу, он заметил в нем перемену. Наместо пышущего здоровьем жизнелюбца, соперника его в разных состязаниях, которого всегда отличала прямота и у которого слово не расходилось с делом, перед ним стоял робкий, то и дело краснеющий юноша, жалостно искавший наперсника, которому он мог бы излить свои чувства. Вместе с тем Ричард постепенно стал замечать, что Ралф, как и он сам, находится на пороге царства тайны и, может быть, даже углубился в это царство дальше, чем он сам; и тут он сразу проникся к нему сочувствием, и каким-то чудом ему открылись вся удивительная красота и глубокий смысл, вложенный в это перечисление женских имен. Он ощутил и новизну, и очарование самого предмета их разговора, как нельзя более подходившего и к этой поре года, и к раннему утру. Но вся трудность заключалась в том, что сам Ричард не мог выбрать ни одного женского имени: для него между ними не было никакой разницы; ему нравились все.

– Скажи, а неужели тебе не милее всего те, что начинаются на «Кл»? – настойчиво вопрошал Ралф.

– Они нисколько не лучше, чем те, что кончаются на «я» и на «и», – ответил Ричард, которому хотелось бы и самому иметь любимые имена, ибо Ралф, по всей видимости, опередил его и в этом.

– Давай посидим тут в тени, – предложил Ралф. И когда они уселись на берегу под сенью деревьев, соперник его излил ему душу. Еще несколько месяцев, и он должен будет прибыть в свой полк, а перед тем как уехать он хочет проститься с друзьями… Не может ли Ричард дать ему адрес миссис Фори? Он слышал, что она сейчас где-то на морском побережье. Адреса тетки Ричард не помнил, но сказал, что берется передать ей любое письмо.

Ралф стал шарить в кармане.

– Вот оно. Но смотри, чтобы никто не увидел.

– Тетку мою зовут вовсе не Клара, – сказал Ричард, вглядываясь в то, что было написано на конверте. – Ты что, адресуешь его самой Кларе?

Сомневаться в этом не приходилось.

«Эммелина Клементина Матильда Лаура, графиня Блендиш», – вполголоса Ричард продолжал перечислять все эти имена, упиваясь их благозвучием.

– Женские имена! – воскликнул он. – Как они у них мелодично звучат!