Испытание „Словом…“

Однако благодаря посторонней вставке наукообразных рассуждений о «Русской Правде» у читателя может создаться представление об учёности автора, тем большей, чем меньше читатель понимает текст А. Никитина… А истинная цель — обесславить С.Н. Валка в глазах широкого читателя — тщательно спрятана, и на незнающего скрытого существа полемики выпады против замечательного учёного могут всё же произвести некоторое впечатление.

Явно, чтобы заинтересовать и заинтриговать читателя, А. Никитин видит повсюду — и в летописях, и в «Слове» — загадки, непонятности, противоречия, неясности, возможные пропуски, ошибки и пр. Он воскрешает давным-давно оставленные в науке сомнения, вопросы — лишь бы усилить «загадочность» «Слова». Добро бы это способствовало какому-то новому объяснению текста, но происходит обратное: текст ещё больше запутывается, сомнения растут, происходит разрушение текста памятника, и у читателя вообще появляется общее недоверие к нему.

Текст «Слова» кажется А. Никитину порой «нагромождением фраз, плохо связанных между собой смыслом» (5, 185). «Слово», по мнению А. Никитина, «растеряло многие свои части» (7, 105), и в нём наличествуют «заимствования, тёмные места, отступления, пропуски, умолчания, реминисценции», «которые воспринимаются так же, как бесконечные шрамы, заплаты, пристройки чуланов, башенок, сторожек, галерей и притворов, скрывающие от нашего взгляда древний храм и превращающие его в конгломерат загадок» (6, 212).

А вот ещё суждения А. Никитина о языке «Слова»: ему (А. Никитину. — Д.Л.) «мешала и явственная двуязычность: древний текст, хранивший все признаки благородной патины прошедших столетий, сменялся современной (?) русской речью без каких-либо признаков старины. Право, тут можно было потерять голову» (5, 185). Вот именно!

Стремление видеть во всём загадки, даже в совершенно понятном тексте, можно показать хотя бы на примере с Всеславом Полоцким, который, согласно «Слову», «изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше». В самом деле, что тут непонятно? «Кур» по-древнерусски петух (отсюда у нас такие слова, как «курок» — «петушок»; поговорка — «попасть как кур во щи» и пр.). Время в Древней Руси мерили по пению петухов. Всеслав так быстро носился по Руси, что успевал «великому Хорсу», то есть солнцу, «путь перерыскивать», домчаться раньше восхода солнца до Тьмуторокани. Зачем придумывать какие-то «курени» и пр. — слова и выражения, не зафиксированные словарями древнерусского языка, и искать объяснения им даже в далёком Двуречье, в то время как определение времени по «курам» в древнерусском языке постоянно. Возьмите «Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». Трудно допустить, что он неизвестен А. Никитину. А если известен, то «замалчивание» — это тоже приём.[7] Здесь в выпуске 3 есть и слово «кур» — петух, и примеры определения времени по «курам» — по их пению: «Петрови же выехавшю из Галича и бе ему оуже вечер, и леже у Болшеве, и якоже бысть оубо к куром, и пригна детьский из Галича» (Ипатьевская летопись под 1152 годом); о смерти князя Владимира Васильковича: и «бысть в четверг на ночь поча изнемогати, и яко бысть в коуры, и позна в собе дух изнемогающь ко исходу души» (в той же летописи под 1288 годом); или в «Студийском уставе»: «починають вечерю и до кур доспеет отпущение». Примеры можно было бы и умножить, но «Словарь-справочник «Слова о полку Игореве» вовсе не ставит себе задач исчерпывающего приведения словарного материала. Понятно, что Н.Я. Марр, не имевший ещё «Словаря-справочника» и мало вообще занимавшийся древнерусским языком, мог допускать, что «куры» — это селения. Но то, что Д.Д. Мальсагов и А. Никитин преподносят это как своё собственное «открытие», можно объяснить и незнанием древнерусского языка (вот где нужно быть хоть чуточку филологом), и незнанием литературы вопроса (в чём в своё время укорял А. Никитина и С. Валк), и просто отсутствием эстетического чутья (о чём мы ещё будем говорить). Так, селения, пригороды Тьмуторокани — это такое сужение цели Всеслава, которое отнюдь не свойственно широте художественного повествования «Слова».

Чрезвычайная многоречивость автора мешает точному воспроизведению его концепции. Всё же попытаюсь изложить концепцию А. Никитина так, как я её и, смею заверить, большинство читателей понимают. Изложение это необходимо, чтобы стала ясной её слабость и неаргументированность. Иного способа возражать А. Никитину я не вижу. Постараюсь добросовестно понять запутанное изложение А. Никитина.

Итак, согласно концепции А. Никитина, в «Слове» есть много непонятностей, переходов языковых, переходов сюжетных. Почему-то отсутствуют события предшествующих походу лет — всего XII в., автор «Слова» неоправданно обращается только к событиям и князьям XI в. и предшествующего времени.

Всё это некрасиво, нехорошо, нелогично. «Слово» — гениальный памятник, но только какими-то проблесками.

Объяснение всем этим «непоследовательностям» в том, что в «Слове» спрятано другое произведение.