Испытание „Словом…“

Значит, в древней Болгарии литература могла возникнуть сама, а вот в древней Руси — нет? Выходит, что не я, а именно Вы, господин Лихачёв, настаиваете на экспорте литературы на Русь из Болгарии и Византии вместе с церковью; более того, отказываете нам до начала XVIII века в собственном литературном языке! Ну, а как же дошедшие до нас произведения светской литературы? Оказывается, в XI–XIII веках даже самые талантливые из них, в том числе и «Слово о полку Игореве», «отличаются младенческой незрелостью форм»[60]. А как же «совершенство»? Нет, это Вы утверждаете «гибридность» древнерусской поэзии[61], компилятивность работы автора «Слова…»[62], косвенно подтверждая мнение скептиков об источниках, послуживших основой для создания «Слова…»

Так кто же из нас «обедняет представление о культуре древней Руси»?!

В той же статье Вы бросаете мне обвинение: «А.Никитин объявляет „Слово о полку Игореве“ памятником болгарской литературы». Но где Вы могли это у меня прочесть? Нигде, потому что само по себе подобное утверждение абсурдно, а, стало быть, мне не свойственно, поскольку даже О.В. Творогов упрекает меня именно за «логику» и «здравый смысл»[63]. Наоборот, я утверждаю, что «Слово…» написано в летние месяцы 1185 года в одном из южнорусских городов «как отзвук ещё незатихших боёв» (7, 208). И даже более того: «Главным в наблюдениях филологов было то, что русский язык, которым написано „Слово…“ и который каждому неискушённому читателю представлялся „новым“ по своей близости к живому русскому языку, оказывался более древним, чем болгаризмы и церковнославянизмы, только производящие впечатление древности. Чистая русская речь лилась со страниц „Слова…“», — писал я в повести (6, 213). Вот почему, чтобы обмануть доверчивого читателя, Вы решили подсунуть ему цитату из моей болгарской статьи, где говорится о … 900-летии поэмы Бояна, которую, кстати сказать, я рассматриваю опять-таки в качестве произведения русской светской литературы, поскольку написана она была не на древнеболгарском, а на древнерусском языке, который Вы вообще отрицаете, была явлением русской поэзии и литературы (7, 208). А ведь Боян даже не был родственником автору «Слова…»! Зачем же выдавать белое за чёрное?

Но допустим на минуту, что человек, написавший «Слово о полку Игореве» именно в 1185 году, как я показал в статье, изъятой по Вашему настоянию из юбилейного сборника, оказался бы половцем, греком, болгарином, русином, хазарином или ещё кем-либо. Каждая из этих возможностей, кстати сказать, обсуждалась в науке. Что из этого следует? Только то, что перед нами безусловный факт русской литературы, созданный на превосходном русском литературном языке. А какие крови смешались в жилах его автора — вопрос никому не интересный.

Разве имеет какое-либо оценочное значение для поэзии А.С. Пушкина тот факт, что прадед великого русского поэта был эфиопом? Или то, что в жилах лучших представителей русской культуры XVIII–XIX веков неизменно оказывается татарская, польская, литовская, немецкая или французская кровь? Даже — шотландская!? В таком случае, из истории русской культуры следует исключить чуть ли не все имена её деятелей — митрополита Киприана за то, что он болгарин, Максима и Феофана за то, что они греки, Аристотеля Фиоравенти за то, что он итальянец, Феофана Прокоповича за то, что он белорус, Антиоха Кантемира за то, что он молдаванин, а с начала XVIII века — почти всех архитекторов, скульпторов, учёных, путешественников, не говоря уже о писателях, поэтах, государственных деятелях и так далее.

А знаете ли Вы, почему подобный националистический, если не сказать резче, подход к явления русской истории и культуры невозможен? Да потому, что с самых первых веков своего строительства Русь слагалась как многонациональное государство; слагалась на принципах интернационализма, разрушая племенные и языковые барьеры, стирая узкоместнические интересы, принимая в свою равноправную, дружную семью всех, кто приходил к ней с востока, запада, севера и юга. Даже — потомков тех ордынцев, которые её когда-то грабили и разрушали. И в противном Вы меня никогда не убедите! Не случайно и понятие «русь», «русский» с самых начальных времён распространялось — как принадлежность земле, обществу, государству — на всех жителей Русской земли…

Впрочем, не могу я разделить и другую излюбленную Вашу мысль, что литература древней Руси — «своеобразный средневековый собор, в строительстве которого принимали участие в течение нескольких веков тысячи „вольных каменщиков“ с их ложами и их подвижными, переезжавшими из страны в страну артелями».[64]

Как же Вы могли написать такое? Значит, всё — с чужого плеча? Полно! Не заезжие, не приезжие, — свои русские люди разных национальностей трудились над своим, кровным делом! Или не было на Руси, по Вашему, талантов, что надо было зазывать гастролёров? Да на каких же языках они писать могли, эти «вольные каменщики»? Что им было до радости и скорби земли Русской?! Нет, право слово, что-то это у Вас совсем неловко получилось…