Испытание страстью

— У тебя возникнут еще большие трудности, как только ты выйдешь из уединения и появишься на людях. В желтых листках говорится, что на ярмарке невест ты заменил меня в качестве желанного жениха, и за это я буду тебе вечно признателен.

— Я не холостяк.

— Но ты ведь не женат, — сухо заметил Майкл. — А это и значит, что ты холостяк.

— Я с этим не согласен.

— Значит, ты все еще намерен взять в жены Джессику?

— Она уже моя. — Алистер надменно и дерзко пожал плечом. — Все остальное всего лишь формальность.

— Надеюсь, ты не хочешь намекнуть на то, что позволил себе с ней неподобающие вольности.

Эта мысль пришлась Майклу не по вкусу. Джессика все же была вдовой его брата. Она была членом его семьи и другом. Она любила его брата и дала ему огромное счастье. А когда Бенедикт заболел чахоткой, она до самого конца оставалась возле его постели. Джессика сторонилась светского общества и светских увеселений ради того, чтобы ухаживать за Бенедиктом и развлекать его в те дни, когда он был склонен к развлечениям. За ее заботу и внимание к его брату Майкл готов был защищать ее самое и ее интересы до конца своих дней.

Барабаня пальцами по подлокотникам кресла, Алистер, прищурившись, смотрел на Майкла.

— Мои отношения с Джесс никого не касаются.

— Если твои намерения честны, почему бы тебе не сделать оглашение?

— Если бы решения принимал я один, мы бы уже обвенчались и жили под одной крышей. Джессика — источник промедления, а причины его я не вполне понимаю. Она ведет себя так, будто что-то может умалить мои чувства к ней.

— Что ты имеешь в виду?

— Она считает, будто мой брак с юной девицей, способной дать потомство, наилучшим образом отвечает интересам наследника Мастерсона. Или имеет в виду желание продолжить мой род, которое может появиться в будущем.

— Но все это разумные аргументы.

— Сколько я помню себя, я всегда был безумно влюблен в нее. Пока что это чувство пересиливает все остальное, и я не предвижу никаких перемен в нем.

— Если не считать бесчисленных женщин на твоем счету, — сухо возразил Майкл. — Едва ли я могу припомнить хоть один вечер, когда бы от тебя не пахло недавним сексом и женскими духами.

К удивлению Майкла, скулы и щеки его распутного друга вспыхнули тусклым румянцем.

— Это те, кого ты видел, — ворчливо возразил Алистер. — И что ты о них знаешь или помнишь?

— Прошу меня простить, приятель. Твои божьи коровки меня ничуть не интересуют в отличие от тебя. И насколько припоминаю, я видел каждую не больше одного раза.

— Гм. А ты не заметил, что все они были блондинками? И что у них была бледная кожа и светлые глаза. Но я никогда не встречал женщины с глазами серыми, как надвигающийся шторм, и никогда я не собирался мириться с бледной копией подлинного сокровища. Нет ничего похожего на подлинное произведение искусства, — пробормотал Алистер, и было видно, что его мысли далеко отсюда. — А уж если человеку повезло найти это сокровище, то защищать и лелеять его — удовольствие, и оно становится самым главным в его жизни.

Майкл задумался и помрачнел. Он вздохнул, сознавая, насколько глубоким и всепоглощающим было увлечение Алистера Джессикой. Возможно, его чувство было таким же глубоким, как и его любовь к Эстер.

— Проклятие!

В дверь постучали.

Алистер повернул голову и поднял бровь, что означало немой вопрос.

Из-за двери послышался голос дворецкого.

— Прошу меня простить, милорды, — сказал он. — К вам ее светлость герцогиня Мастерсон.

Алистер кивнул, издав долгий страдальческий вздох:

— Проси ее.

Майкл встал, опираясь на ручки кресла.

— Останься, — попросил Алистер.

— Прошу прощения? — удивленно откликнулся Майкл.

— Пожалуйста, останься!

Майкл снова занял свое место и поднялся только минутой позже, когда вошла мать Алистера. Он улыбнулся при виде красивой женщины, как и любой мужчина.

В отличие от братьев Алистер пошел в мать, и это было заметно сразу. У обоих были чернильно-черные волосы и проницательные синие глаза. Оба отличались врожденным изяществом и присущей от природы сексуальностью, что сказывалось и в сложении, и в походке, и в манере держаться. Обоим был свойственен острый, как рапира, ум и обаяние.

— Милорд Тарли, — приветствовала она его благозвучным мелодичным голосом и протянула ему руку. — Вы прекрасно выглядите и даже слишком хороши, чтобы женщина в вашем присутствии чувствовала себя спокойной и неуязвимой.

Он поцеловал тыльную сторону ее руки, не прикрытой перчаткой.

— Видеть вашу светлость всегда наивысшее из удовольствий.

— Вы посетите маскарад у Тредморов?

— Ни за что его не пропущу.

— Отлично. Не будете ли вы так любезны сопроводить туда моего сына?

Майкл посмотрел на друга и улыбнулся, видя, как помрачнел Алистер и как он уперся в столешницу ладонями обеих рук.

— В моем расписании нет места для подобных глупостей, — сказал Алистер.

— А ты изыщи его, — возразила герцогиня мягко. — Люди уже начинают болтать об этом.

— И пусть себе болтают.

— Тебя здесь не было долгие годы. Люди хотят тебя видеть.

— Пусть так, — процедил он сквозь зубы, — но маскарад — последнее место, куда я пошел бы.

— Алистер Люциус Колфилд…