Испытание страстью

— Как смело, — согласилась леди Пеннингтон, глядя на них поверх края чашки с чаем.

Джессика переключила свое внимание на кроваво-красный шелк, понимая, что на этот выбор ее сподвиг Алистер и что для него это, должно быть, значит много. Она сознавала, насколько он изменил ее, сделал гораздо более отважной и помог примириться с собой, о чем она прежде даже не мечтала.

— Понятия не имею, когда у меня возникнет оказия надеть платье из такой ткани.

— Будешь носить его дома, — предложила Эстер.

Взглянув на Элспет, Джессика закусила нижнюю губу и подумала, как такой разговор может подействовать на женщину, заменявшую ей мать в течение нескольких лет. Рассердит ли ее попытка Джессики устроить свою личную жизнь?

— Моя дорогая девочка, — сказала Элспет, встретив ее взгляд, — не стоит оглядываться на меня с опаской. Бенедикт любил тебя и хотел бы, чтобы ты была счастлива, насколько это возможно. Я желаю тебе того же.

Глаза Джессики обожгли слезы, и она поспешила отвести глаза.

— Благодарю вас.

— Это я должна поблагодарить тебя, — сказала графиня. — Ты наполнила счастьем последние годы Бенедикта, скрасила его недолгую жизнь. И за это я всегда буду в долгу у тебя.

Боковым зрением Джессика уловила движение на кровати. Эстер подалась вперед, чтобы провести рукой по роскошной ткани. Модистка восхваляла ее достоинства, и в ее тихом голосе слышался почтительный восторг, вполне созвучный мыслям, возникающим при виде женщины, облеченной в такую ткань.

— Возможно, ты сможешь использовать ее для корсажа? — предложила Эстер. — Ее можно будет сочетать с кремовым атласом или даже более тяжелой тканью — дамастом? Или отделать ею рукава? Или использовать как отделку для другой части туалета?

— Нет, — пробормотала Джессика, скрещивая руки на груди, — из нее следует сшить все платье. С большим вырезом на спине и драпировкой на талии.

— C’est magnifique![3] — воскликнула модистка, просияв и щелкая пальцами, чтобы подать знак двум своим помощницам начать снимать мерку.

В комнату вошла горничная в белой наколке и сделала реверанс:

— Леди Тарли, для вас кое-что прибыло. Принести мне это сюда?

Джессика нахмурилась:

— А есть в этом необходимость? Не можешь ты отнести эту посылку в мою комнату?

— Она прибыла с инструкцией доставить ее вам немедленно.

— Это интригует. Принеси ее сюда.

— Что бы это могло быть? — спросила Эстер. — У тебя есть какие-нибудь соображения, Джесс?

— Ровным счетом никаких.

Хотя тайно она молила Бога, чтобы отправителем был Алистер. Она не видела его всего несколько дней, но ее душевному равновесию уже приходил конец. Если бы не шаткое состояние здоровья Эстер и не необходимость постоянно напоминать ей, что надо есть, Джесс уже помчалась бы к нему.

Несколькими минутами позже появилась горничная с корзинкой в руках. Она поставила ее на пол и покачала из стороны в сторону. Изнутри корзинки послышался жалобный и тихий скулеж, и это заставило Джессику подойти ближе.

— Что это? — спросила леди Пеннингтон, отставляя чашку с блюдцем.

Джессика склонилась над корзинкой, подняла с нее крышку и тотчас же подавилась воздухом при виде крошечного щенка мопса, мечущегося внутри.

— Посмотрите только! — выдохнула она, мгновенно воспылав к нему любовью.

Она осторожно протянула к зверьку руку, чтобы достать крошечное существо, и в восторге рассмеялась, ощутив его нежное теплое извивающееся тельце.

— Господи! — вскликнула Эстер. — Да это собачка!

Ее восклицание вызвало еще большую радость Джессики. Она опустилась на корточки, усадила энергичного мопсика себе на колени и принялась рассматривать металлическую пластинку, свисавшую с красного кожаного ошейника.

«Ахерон», — было написано на одной ее стороне, и она тотчас же ощутила удар в сердце.

На другой стороне было выгравировано: «Со всей моей любовью. ЭЛК».

— Кто прислал это существо? — спросила графиня.

— Я думаю, что Бейбери, — сказала Эстер, и в голосе ее прозвучала задумчивость.

Джессика вынула запечатанное сопроводительное письмо, прикрепленное черной лентой к ручке корзинки. Герб, оттиснутый на воске, напоминал о том, кем Алистер стал теперь, но она отбросила эту мысль, полная решимости бороться за него.

«Моя дражайшая упрямая Джесс!

Надеюсь, что прилагаемый к письму малыш принесет тебе радость. Я молюсь, чтобы он стал постоянным напоминанием о том, кто дарит его тебе. Я дал ему наказ следить за тобой и защищать тебя, потому что мне известно, что ты, как и я, любишь развлечения.