Испытание Тьмой

Тебе отдыха нет и в могиле,
Что ни ночь – душу в жертву готовь,
Из тебя Духи Зла тянут жилы,
Царь-вампир пьет твою, парень, кровь;
Ему нужны для войска солдаты, —
Подавай ты ему сыновей,
Ему нужно сырье для заклятий, —
Подавай ему крови своей.

Гимн угнетенных.

Гимн поверженных.

Гимн идущих на борьбу не ради победы, но ради самой борьбы.

В этих строках кроется такая мощь, от которой становится страшно даже тебе. И дело вовсе не в количестве крови, пролитой ее исполнителями, хотя и это сыграло тут свою жуткую роль.

Ты видишь, как в кровавой грязи прошлых эпох зарождалось могущество, свергшее в прах былых Властителей. И содрогаешься при мысли о неизбежности возвращения всего на круги своя…

Не довольно ли вечного горя?
Встанем, братья, сейчас и везде!
Эльфы, цверги, Лемуры и Гонды,
И Атланты, и Арии – все!
Против Древних и змей-супостатов,
Против злого вампира-царя —
Бей, руби их, злодеев проклятых,
Возгорись, новой жизни заря!

Гимн обреченных.

Никто из тех, кто видел начало восстания, не доживал до конца, победой заканчивалось дело или поражением. Те же, кому удавалось воочию узреть сей конец, никогда не знали, за что они вообще сражались. Или против чего.

Их жизнь была борьбой и завершалась с прекращением борьбы.

Гимн проклятых.

И проклятье это заразно, думаешь ты.

И взойдет за кровавой зарею
Солнце правды и братской любви,
Хоть купили мы страшной ценою,
Кровью нашею, счастье земли.
И настанет година свободы,
Сгинет зло, сгинет кривда навек,
И сольются в одно все народы
В вольном царстве, где Бог – Человек.

Великая мечта, безмолвно соглашаешься ты с неведомым поэтом. Но и цена, которую надлежит уплатить за ее осуществление, немалая, – проще было бы создать новый мир, чем изменить Старый. Однако, как ты выяснил еще на Дороге Времен, Враг умеет закрывать Пути к Вершине. И остается лишь один способ.

Тот, что лежит внутри Человека и неподвластен Врагу.

«Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий» – такова зашифрованная формула этого способа, ведомого любому Посвященному. Знание способа не подразумевает умения применять его, а умение не гарантирует успеха. Но овладеть этим способом может, в общем-то, любой – и для этого не нужно быть чародеем.

Чародею даже сложнее, и для того есть очень веская причина.

Даром в этом мире ничего не дается… Впрочем, нет: как раз Даром-то дается многое. Но Даром приходится и платить. Не всегда, не всем и не за все. Но за право быть Властителем – приходится.

Даже если ты – чародей. Нет: в особенности, если ты – чародей.

Потому что Дар, осколок Изначального Пламени Творения, не сочетается с черным омутом Вечной Власти и ледяным дыханием Космического Могущества.

Алое пламя Венца Власти ведь на самом деле не Огонь. Оно – намного более древняя и намного более страшная мощь, неподвластная человеку. И порою изменяющая самую его суть.

Однако выбора у тебя, вновь повторяешь ты, нет.

Короткий меч покидает ножны. Черный клинок вонзается в упругую поверхность каменного зеркала, наяву разрезая туман сновидения.

Гаснет Золотой Ореол, последняя из преград, защищающая тебя от гибельного влияния Венца Власти и брони Черного Властителя. Из расколотой и самостоятельно срастающейся каменной плиты слышится бесконечно далекий смех, который никак не может принадлежать человеческому существу, сохранившему здравый рассудок.

И смех этот – твой.

Отшатнувшись, ты спотыкаешься и грузно садишься на Черный Трон.

Меч сам собою возвращается в ножны, руки ложатся на подлокотники – и вбирают силу, которая сделала из красно-коричневого оникса черный камень, твердость и прочность которого превосходят легендарный адаманит дроу.

Силу Старого Мира. И того мира, который называли Старым задолго до появления Древних. Силу, Изменяющую разум и душу.

Долгий крик боли, срывающийся с твоих собственных уст. Боль не физическая – ее источник скрыт где-то внутри твоего разума, рассеченного черным мечом. От этого, однако, не легче.

Разрубив корни собственного Дара, вместе со званием Властителя ты, примирившись с неизбежностью, принимаешь печальное прозвище: «маг-который-не-маг»…