Испытание веры

В номере Дима долго думал о будущем. Он знал, чего хотел от жизни, знал с кем и как её прожить, но многочисленные препятствия не позволяли осуществить задуманное. И, хотя любимая женщина всегда находилась где-то рядом, порой казалось, она на другой планете, расстояние до которой немыслимое. Малышкин не знал, что должен сделать, чтобы она, наконец, была только его и никого более, не хотел видеть Дашу на расстоянии и думать о совершённых ошибках. Хотелось быть всегда вместе и не обращать внимания на трудности, будто их нет, и для этого был единственный способ, о котором спортсмен знал наверняка. Он долго думал над этим, но всегда что-то мешало, поэтому, купленное обручальное кольцо пылилось в кармане вот уже несколько месяцев. Да, возникла пауза между ними, но она не помешала купить маленький символ любви и веры в надежде, что это приведёт к новому этапу отношений и долгожданному, обоюдному воссоединению двух любящих сердец. Вынув из сумки маленькую коробочку в виде тигрёнка, Дима открыл её и вновь увидел кольцо с маленьким бриллиантом в оправе, вид которого долгое время отпугивал из-за сложностей между ними. Он хотел сделать предложение прямо сейчас, не тратя ни единой минуты, но, как только порывы страсти временно прошли и густой туман над сознанием рассеялся, спортсмен увидел всё слишком отчётливо, понимая, что Даша не примет его. Ей нужно время и, пока не наступит тот самый час прозрения, Малышкину придётся ждать. Вернув кольцо туда, где ему место, несколько разочаровано Дима лёг спать в надежде, что новый день принесёт с собой и светлые мгновения, способные побороть хандру и время от времени приходившую депрессию.

Утро в комплексе по уже сложившейся традиции было тяжёлым, по крайней мере, для Малышкина. За час до подъёма и обязательной зарядки, от которой он мог отказаться в виду определённых обстоятельств, Эивиндр, вновь стащивший ключ — карту от всех номеров отеля у симпатичной горничной, тихо пробрался в стан врага и забросал Диму шариками, наполненных ледяной водой.

— Обещал же отомстить! — перекрывая вопль Малышкина, заявил Ларсен и поспешил покинуть место преступления, пока дрожавший россиянин не пришёл в себя.

— Убью! — разъярённо завопил Дима, до нитки промокнув.

— Сначала догони! — из коридора послышался удалявшийся голос Эивиндра, который вскоре быстро затих.

— Ну, погоди у меня, — пробубнил спортсмен, но затем улыбнулся, взглянув на себя в большое зеркало перед кроватью. Вид его — то ещё зрелище, но не успел Малышкин добраться до душа, как в номер ворвался Антон, чьё лицо и тело оказалось в краске разных цветов.

— Где эта жертва обстоятельств? — сердито задал вопрос он. — Кому-то сейчас резко поплохеет!

Увидев друга, Дима громко засмеялся. Не удержавшись на ногах, он присел на мокрую кровать, наблюдая, как с Антона стекали ручьи разноцветной жидкости и понял, что ему ещё повезло.

— Ха, ха, ха, — скорчил гримасу Мипулин, исподлобья взглянув на себя в зеркало.

— Норвежцы одержали победу, — сообщил Малышкин, признав поражение.

— Это мы ещё посмотрим! — не сдавался Антон.

На завтрак оба россиянина немного припозднились, главным образом из-за Антона. Дима не хотел оставлять его одного, поэтому дождался, пока тот смоет с себя весь оставленный Эивиндром позор и лишь тогда они спустились вниз, где за привычным большим столом собрались биатлонисты, напоминая о всё той же сплочённости, оставшейся с прошлого года. Увидев Антона с лицом, не предвещавшим ничего хорошего, Ларсен напрягся, приготовившись к чему угодно, но Мипулин, ничего не сказав, сел напротив.

— Что это у тебя? — обратила внимание Света на чёрную грязь за ухом брата. — Умыться было тяжело?

— Не заметил, — оправдывался Антон, замечая, как Эивиндр тихо хихикал. Недолго думая, нащупав ногу норвежского соперника, спортсмен, что есть сил, ударил своей, от чего тот резко подпрыгнул, слегка сморщившись.

— Что это с тобой? — покосился Торджер.

— Ничего. Ногу свело, — выдумал Эивиндр, продолжив с некоторым напряжением приём пищи.

— Как себя чувствуете, братцы алкоголики? — вспомнила вчерашний вечер Ольга, с любопытством глядя на сонного Армана, так и не пришедшего в себя.

Младший Вилар ничего не ответил, лишь закрыл лицо руками.

— Это он так сильно не хотел целоваться с фанатками! — напомнил Торджер.

— Заткнись. Я даже думать об этом не могу!

— Пить меньше надо! — упрекающим тоном заговорила Жустин. — А потом приходить ко мне в номер среди ночи и просить посидеть с тобой. Тебе, видите ли, было одиноко и страшно одному.

— Не говори ничего, — покраснел Арман, не припоминая ничего подобного.

— Вы же не пьёте, соблюдаете режим, — продолжала француженка, — тогда почему, вновь приезжая сюда, вы, мальчики, устраиваете бардак?

Жустин главным образом посмотрела на Диму и Антона.

— А при чём тут мы? — в один голос удивились они.

— А кто вообще предложил пить? — напомнила спортсменка.

— Ладно вам, — заступилась Даша. — Все хороши. Давайте не будем об этом.

— Согласна, — поддержала Тира. — На нас и так смотрят.

— Нам не впервой! — заметил Торджер.