Испытательный срок

– Макс, по окнам, блин, не лупи! – взмолился Старов, снова замахиваясь розгой. Не может быть, чтобы он не показывал стажёру Некрасову приёмов для работы в тесных помещениях! – Удерёт же!

– Ну так жги её, – мрачно посоветовал Макс. – Потом потушим.

Младший зажёг в пальцах постреливающий искрами синеватый комок – маленький, точно на аптечных весах отмеренный. Как только сил хватило? У Макса спектр в холодных тонах; поди, благодаря тому и выдержал несколько дней бок о бок с тенью… Короткий льдисто-синий сполох заставил тварь сменить траекторию, ещё один прищемил ей длинный дымный хвост. Мишка поспешно швырнул одну за другой четыре наспех сотканных сетки и дважды попал; Максова стрела прошила чёрный туман и пригвоздила тень к потолку. Серебряный клубок отчаянно задёргался, попытался свалиться вниз вместе с путами. Теперь осторожно, чтобы подпалить только побелку… Тени, похоже, даже голос подавать запретили; корчась в языках пламени, нежить не издавала ни звука. Пустые сети бессильно опали и растворились в воздухе. На потолке осталось сухое пятно копоти.

– Вот, – ворчливо буркнул Старов, отряхивая ладони. – Аккуратно надо, а не «потом потушим»… Пасть открывай, сейчас укрепляющее пить будем.

– Погоди, – Макс подобрался к краю дивана и просительно протянул руку: – Позвонить дай, пожалуйста.

Мишка без лишних слов вытащил из кармана телефон. Собственная некрасовская трубка валялась рядом на тумбочке; Макс цапнул её, чтобы найти нужный номер. В комнату заглянула озадаченная Ольга. Мишка кивнул ей – мол, всё в порядке, и попросил принести чашку. Макс, не обращая ни на кого внимания, слушал длинные гудки.

– Привет, это я, – сказал он как-то виновато, теребя свободной рукой бахрому на пледе. – Ты где сейчас, дома?.. Хорошо. В «Восход» не ходи больше… А вот так, знаю. Не ходи. Как офицер контроля тебе говорю. Накрывать будем этот вертеп… Ага-ага, всё так. Не переживай, просто перестань ходить, и всё. Хорошо, папе говорить не буду… Да, приеду. В выходные, наверное. Как пойдёт… Да, мам, я тоже тебя люблю.

Он протянул Мишке замолкший телефон и вздохнул. Застывшая с чашкой в руках Ольга нерешительно переводила взгляд с одного контролёра на другого; кажется, впервые за их с Мишкой недолгое знакомство она не знала, что сказать.

– Давайте-ка сюда, – Старов забрал у неё ношу и, сверившись с инструкцией, щедро плеснул в чашку укрепляющего снадобья. – Пей, Макс. И вот Ольге спасибо скажи, это она к нам пришла на тебя жаловаться.

Девушка моментально зарделась.

– Да я-то чего… Смотрю, дело неладно, ну и…

– Олька, ты сокровище, – с чувством заявил Некрасов, залпом выпил лекарство и театрально скривился. – Ну и дрянь! Просроченное, что ли?

– Сам ты просроченный, – Старов на всякий случай сверился с датой на ярлычке и протянул пузырёк рыжеволосой героине дня. – Ольга, вот это ему давайте, как тут написано…

– А я ж знаю, – горделиво заявила та, едва взглянув на этикетку. – Меня ба учила такое делать.

– Ольга, – Мишка строго свёл брови к переносице, – вам запрещено практиковать без надзора наставника.

– Ой! Я не то имела в виду, – смутилась Леднёва. – Просто знаю, как его применять, вот…

– И на учёт встать не забудьте, – напомнил Старов. – Приёмные часы – по будням с десяти до двенадцати.

– Вот вы все, блин, суровые, – вздохнула Ольга.

Мишка невольно улыбнулся. Ну да, примерно такое впечатление их отдел на людей и производит.

– Так, ну я поехал, – Старов поднялся и бросил взгляд на часы. Половина второго, пора бы обратно к делам.

– Сидеть, – нагло скомандовал Макс. Он сполз с дивана и устроился в кресле, как был, в растянутых трениках, застиранной футболке и пёстрых шерстяных носках. – У меня важная информация. Оль, будь другом, сигареты дай, а?

– Курить вредно, – сообщил Мишка, усаживаясь обратно на стул.

– Под руку вякать вредно, – Некрасов привычным жестом поджёг сигарету и с наслаждением затянулся. – Включай диктофон, я сейчас покровы срывать буду. А потом бери группу захвата и разгоняй нафиг этот гадюшник…

Мишка едва успел выставить за дверь навострившую уши Ольгу. Макс рассказывал долго, обстоятельно и эмоционально; Старов позволял себе изредка ругаться – сердито или потрясённо. Верховскому понравится. Если бумаги, про которые говорил Некрасов, не уничтожены, это же почти готовые доказательства! И формальный повод есть – седьмая статья в чистом виде…

– Ну и тут они меня взяли, – вздохнул наконец Макс и с силой вдавил окурок в принесённую заботливой Ольгой пепельницу. – Пристегнули эту тварь… Я с ней ни туда, ни сюда. Ни сказать кому, ни самому прихлопнуть, она ж, собака, силы тянет, как пылесос…

– Бедняга ты, – искренне посочувствовал Мишка, выключая запись. – А имён совсем никаких нет? Только клички?

– Хоть что-то, – пожал плечами Некрасов. – Да ты ж знаешь, где у них главный офис. Только смотри, это они от меня подлянки не ожидали, а ораву безопасников как пить дать опознают. И ещё у них этот тип, который людям на мозги действует…

– Учтём, – Старов серьёзно кивнул. – Ты сегодня отлежись и завтра больничный закрывай. В пятницу чтоб был как штык.