Испытательный срок

Мама сдвинула брови; над переносицей у неё залегла тревожная складка. Переживает, и всерьёз… Она не знает, как начальница канцелярии увещевала Иру не увольняться, и рассказать тоже нельзя – тогда придётся и про больницу, и про ссору с Черновым, и про тень. И когда это успело наплодиться столько секретов?

– Не зарывайся, дочь, – мрачно посоветовала мама. – Всему есть предел.

Не поспоришь. Она и не пытается. Только неужели мама всерьёз думает, что Анохиной есть дело до похождений одной из десятков сотрудниц? Ей лишь бы отчётность вовремя собрать и чтоб от начальников жалоб не было. Ира неопределённо дёрнула плечом, демонстрируя покаянную солидарность.

– Я понимаю, зачем ты к бабушке удрала, – сердито заявила мама. Нетронутый чай перед ней исходил ароматным паром. – Она Ольгу разбаловала и тебе тоже потакает. А ты что творишь? То в какой-то отпуск непонятный сорвалась, то все вещи оставила чёрт-те где, то пропадаешь без предупреждения, и не дозвониться до тебя никак! Где ты ночевала, скажи на милость?

Ира сдержала вздох и посмотрела ей в глаза.

– У коллеги.

Мама досадливо скривилась.

– Коллега, надеюсь, женского пола?

– Нет, – Ира невольно улыбнулась, глядя на обескураженное мамино лицо. – Да, мам, всё так, как ты подумала. Мы… встречаемся.

Если это можно так назвать. Но, опять же, поди расскажи…

– Ты имеешь в виду… – мама нервно обняла ладонями кружку. – Коллега – это…

– Офицер контроля, – подсказала Ира и искренне прибавила: – Один из лучших.

Рука с аккуратно накрашенными ногтями зачем-то схватилась за подвернувшуюся салфетку, лихорадочно её скомкала. Мама пристально наблюдала за собственными пальцами, будто ничто в мире не могло быть важнее формы бумажного шарика. Дёрнула уголком рта, сердито сжала ладонь.

– Ира, – осторожно начала она, тревожно глядя на дочь через стол, – твои… коллеги, они ведь… очень прилично зарабатывают. Ты же не из-за…

– Нет, не из-за денег, – вздох всё-таки вырвался из груди. Ира как-то вообще об этом не думала – не до того было. Да что там, когда Яр впервые её целовал, у них на двоих всего-то и было, что горстка иномирных монет, полкуска сыра и мрачные перспективы на будущее! – Просто… так сложилось.

– Вы же знакомы всего пару месяцев!

Несколько больше. Ира досадливо закусила губу. А ведь в маминых глазах дочь и впрямь выглядит, мягко говоря, легкомысленной. Знай она, сколько всего вместилось в эти короткие месяцы, наверняка поняла бы…

– Мам, – Ира серьёзно взглянула матери в лицо. – Я понимаю, чего ты переживаешь. Думаешь, я голову потеряла и глупости делаю. Это не так.

Мама растерянно открыла и закрыла рот. На дочь она смотрела так, словно видела впервые. Она ждала обиды, невнятных оправданий, может быть, даже истерики – не дождалась; гневная тирада пропала втуне. Ира слабо улыбнулась.

– То, что я к бабушке ездила – так по работе надо было, – уверенно продолжила она. – Я не могу пока рассказать, потому что дело засекречено… Всё уже в порядке! – поспешно сказала Ира: с маминого лица стремительно исчезли краски. – Мне просто надо было уехать из Москвы ненадолго, вот и всё. Начальник просил.

Должен был попросить, но это уже детали. Ира рассчитывала, что волшебное слово «начальник» успокоит маму, однако она только ещё больше разнервничалась. Схватила со стола чайную ложку, стиснула в пальцах, отложила, словно обжёгшись.

– Ира, – проговорила она почти шёпотом, – во что тебя втянули?

Не втянули – сама влезла по большой глупости. Но это лучше оставить за кадром.

– Да ни во что, – Ира непринуждённо пожала плечами. – Просто обычное дело, надо было помочь. Что ж теперь, если у контроля что не секретное, то сверхсекретное?

Мама горестно качнула головой – несколько крашеных рыжеватых прядей выбились из тугого узла и остались болтаться у висков – и тихо пробормотала:

– Не надо было мне соглашаться.

– На что соглашаться, мам? – быстро переспросила Ира. Материн тон ей не понравился. – Чтобы Павел Сергеевич меня в Управу устроил?

А она ещё, помнится, нос воротила. Надо поблагодарить Сафонова при случае, он тоже будет рад, что его протеже освоилась и прижилась… Мама вперила взгляд в безупречно чистую столешницу и нервно переплела пальцы. Да что теперь не так?

– Ириша, – сказала она кружке с чаем, – офицеры контроля – люди влиятельные… Обеспеченные. Мы им… как бы сказать… не ровня.

– А Свириденко – ровня, что ли? – не удержалась Ира. – Татьяна Ивановна тоже обеспеченная, но ты же мне Славика сватала.

– Ох, ты ведь не знаешь, – мама тяжело вздохнула. Ира всерьёз напряглась. – Татьяну Ивановну неделю как похоронили. Инфаркт.

– Ого, – Ира неловко закусила губу. Она не знала, что ещё тут нужно сказать.

Мама тряхнула головой, будто отгоняя мрачные мысли.

– Свириденко – они как мы, простые люди, – глядя в сторону, сказала она. – Славик так вообще… Слова никому поперёк сказать не смеет.

– Да он болван избалованный, – буркнула Ира. Солнечный денёк, решетчатый забор парковки, перекошенная рожа Свириденко… Тогда он казался ей серьёзной проблемой.

Мама гневно её одёрнула: