Испытательный срок для киллера

Надежда с Валей ехали в метро и молчали, потом молча прошли две остановки пешком, зашли в квартиру, уселись на кухне и, пока кипел чайник, тоже молчали. Выпив две чашки крепчайшего чая и съев полбатона с паштетом – это пока, сказала Надежда, муж придет, и будем обедать, – Валентин откинулся на стуле и вздохнул.

– Спасибо, человеком себя почувствовал, и почему все считают, что раз покойник, то чай пить нельзя, а если я есть хочу?

– Неудобно, скажут, что ты – бесчувственный человек.

– А я и правда ничего такого не чувствую, привык, наверное. А ты что скажешь?

– Да что тут скажешь? Теперь уж дураку понятно, что все это неспроста, Синицкий – последний штрих. Полиция будет это расследовать обязательно.

– Расследовать-то будут, а только найдут ли?

– Что это ты сомневаешься?

– Да уж больно быстро все происходит, свидетели выбывают из игры один за другим, полиция за ним не успеет.

– За ним, ты говоришь? Ты кого-то конкретного имеешь в виду?

– Да нет, я про убийцу.

– Знаешь, Валя, давай мы сейчас про это не будем говорить, поговорим потом, когда Саша придет, а сейчас я готовить буду.

– Тебе помочь?

– Да нет, хотя сходи-ка в магазин, хлеба маловато.

– Схожу, заодно Жорке позвоню из автомата.

– Ты что это? Вот телефон, звони.

– Да так, на всякий случай.

Валя вернулся, принес хлеба и бутылку вина, а вскоре подошел и Сан Саныч. Бейсик слез с батареи, где он любил спать зимой на специально постеленной тряпочке.

– Неудобно как-то, человек все-таки умер, а у нас тут вино. – Надежда с сомнением покачала головой.

– А что, у вас еще что-то стряслось? – Муж вышел из ванной.

– Да у нас Синицкого током дернуло насмерть. Ты, Саша, не думай, что мы монстры какие-нибудь, смеемся тут, просто мы уже ни на что не реагируем.

– Да вы что, совсем там уже? Леонида Петровича убило, да я же его знал хорошо! Что случилось-то, Валентин?

– На сегодня показ был назначен, рановато, конечно, мужики Владлену говорили, но он уперся, этот этап, говорит, должен быть сдан до конца года, а то денег больше под этот заказ не получим. А ты же знаешь, Синицкий любит… любил сам все включать. Ну, зашел он в гермозону, только к тумблерам прикоснулся – как его хватануло! И искры такие, прямо как фейерверк!

– Да что произошло-то?

– Я к щиту бегом, а то эти-то начальники стоят как истуканы, смотрю – все на щите выключено, а напряжение есть! Я тогда на всем этаже электричество вырубил к чертовой матери, да пока бегал, тут еще Коровкин, сволочь, под ногами путается, в общем, вынесли мы Синицкого, а он уж и не дышит, так и не очухался, разряд большой, сердце не выдержало.

– Кошмар какой!

– Да, мы у себя проверили все, ну никакой ошибки, все правильно, нигде ни коротнуть не могло, ничего. А в щит-то не можем же соваться! Пока пришел этот, Главный, пока вскрыли, дядя Паша посмотрел и ахнул. Потом в курилке рассказал, что там все внутри раскурочено, и к нашей Системе отдельные провода идут, где ноль с фазой переделаны, вот его и дернуло!

– А когда же можно было успеть это сделать?

– Да если только ночью, потому что накануне допоздна там все сидели, недоделки устраняли, потом все закрыли, и Владлен Иваныч лично все опечатал, и все домой пошли. А с утра мы с Кириллом хотели было сунуться туда, блок у меня один барахлил в вычислителе, так Владлен не пустил, разворотите, говорит, еще что-нибудь сломаете, так и не открыл дверь.

– Это что же получается, кто-то ночью зашел, а замок, между прочим, на этаже кодовый, да и дверь общая на ночь также опечатывается, кто-то зашел, в Систему залез, щит распределительный раскурочил, а там тоже, между прочим, пломба, все провода перепаял, потом все закрыл, как было, а утром вы пришли и ничего не заметили? А если бы Владлен разрешил тебе, Валентин, там перед показом еще покопаться, то что было бы?

– Плохо бы было, я бы сейчас вместо Синицкого в морге лежал, или Кирюша, а только Владлен бы не разрешил, я это знал, так, на всякий случай попросился, все же знают, какой Владлен зануда. А вместо Синицкого на показе включать тоже никто не стал бы, это у них с Владленом давно разработано, ритуал такой, много лет уже, и опять-таки все про это знают.

– Да, ребята, ну и бардак у вас там творится!

Надежда даже удивилась, никогда ее муж таких слов не употреблял.