Иссык-Кульский эпизод

 В тот день, когда эти двое были на охоте, в райцентре свершилось убийство у торгового центра. А что, если под видом охоты эта парочка была в райцентре? Что, если охота – это банальное алиби? А козленок, на следующее утро представленный как охотничий трофей – это баран? Шкуры и головы не было, и что это был за зверь, мог определить только специалист. Козлиное мясо темнее бараньего. А кто присматривался-то? Мясо – оно и есть мясо! С голодухи здесь в горах и вонючее мясо сурков по три-четыре часа для съедобности тушили! А для истосковавшихся по мясным трапезам гляциологов молодое, свежее мясо – что козленка, что барашка… Но, минуя село по дороге, минуя «ключи», попасть в долину из райцентра невозможно – молдокуловские ребята уже установили бы свидетелей. А если оставить в стороне село, а потом и «ключи»? Лошади – это тебе не какой-нибудь внедорожник! Лошади в горах во многих гиблых местах пройдут! Лошадям, как транспортному средству в горах альтернативы нет! Но последнюю и самую тяжелую часть пути в темноте? Там и троп нет, там и черт ногу сломит! Самому знакомы эти места. Но Басмач – местный чабан, он изучил эти места как натоптанный круг земли под родной юртой. Может, действительно, он знает тропку, неизвестную местным соглядатаям, по которой через буреломный лес, по крутым скальным склонам за три-четыре часа можно было бы скрытно пробраться выше «ключей», а потом для алиби спуститься вниз, показаться народу? Но такого здесь просто быть не может – местный люд регулярно по предгорьям, по долине шастает – в гости друг к другу на кочевья ездят, охотятся, баранов выпасают! Я бы слышал о такой тропе – тоже, слава Богу, помотался, полазил здесь. И, все-таки, все-таки! Мы с Балаянцем, охотясь в верховьях, нашли одну щелочку, о которой никто из местных не знает! Через нее можно довольно быстро пешкодралом перелезть в соседнюю долину! Вот именно, что «пешкодралом», на своих двоих! С лошадьми там делать нечего! Кстати, о лошадях. А что если…»

 Я снова приблизился к сразу насторожившейся, слегка прижавшей уши лошади и, зажимая между колен, приподнял копыто правой передней ноги: подкова старая. Правда, копыто, вроде бы, недавно перековывалось – обкусанные кончики подковочных гвоздей, похоже, не так побиты камнями, как на других копытах.

 «Или это желаемое? – продолжал раздумывать я: – Подкова «захлопала» и ее прибили, подтянули по-новому? Нападение у торгового центра было дерзким, тщательно спланированным, хладнокровно совершенным. Хулиганистый чабан на это не способен. Да и этот салонный прилипала, Отелло хренов, вроде бы мало походит на профессионала, на хладнокровного убийцу. Хотя… почти все убийцы, с которыми я имел дело мало походили на злодеев. И все равно маловероятно. С чего это я связал косые взгляды с событиями в райцентре? На его месте я тоже не выгибался бы в реверансах. Аспиранткой Османкулов увлечен, ежу понятно! Вон как перышки чистит, бреется, говорят, чуть ли не через день. Заставь меня самого побриться в горах за просто так! А сегодняшний взгляд коллектора? Причина его? Было, что ль, беспардонное ухаживание за аспиранткой с моей стороны? Или от меня за версту несет прожженным юбочником? Смешно, ей Богу!

 Ну, ее, к такой-сякой матери, подозрительность эту! – отмахнулся я от беспокоящих мыслей, отходя от лошади: – Может прав приятель Леха, что оперативник – это диагноз? В смысле болезненного воображения?!»

– Равшан сегодня уезжает, – сообщил мне Никитич, заполняющий какую-то ведомость. – Басмач какую-то там ему работу подыскал. Обойдемся. Очень вовремя ты приехал.

 «Вот так новость! – снова стал думать я: – Сматывают удочки, что ли? А чего медлили, дрова рубили? Но если на голове у них шапка горит, если позавчера в райцентре были они, то с чего вся эта бодяга? Зачем им на ночь глядя ехать куда-то, зачем им в райцентр, кипящий сейчас розыскными страстями, где сейчас куда ни плюнь – попадешь в озабоченную милицейскую физиономию? На месте преступников я бы сидел бы сейчас и сидел в теплой компании гляциологов. А чего не сидеть-то? Повода для беспокойства у них нет, фантазий моих на тему торгового центра они услышать не могли. Нет, не похоже все это на преступников! Может, действительно, с работой-то? Хоть и затемно, преспокойно доедут до юрты Басмача, слопают чего-нибудь домашнего, бузы151 выпьют от пуза. Благодать! Чего здесь ехать-то – полтора, два часа? Переночуют, и в райцентр! Интересно, какую такую работу смог найти Басмач этому ши… шиш… тьфу, этому кукишу, что он оставил свой объект вожделения?»

– Равшан, возьми табель. Я его за двенадцать дней заполнил. В бухгалтерии тебя рассчитают, а за питание потом разойдемся. Не забудь, – подал листок Османкулову Тренев.

 «А, все-таки, все-таки в мозгах-то свербит, – поглядел я вслед отъезжающим: – Надо бы смотаться в милицию к Молдокулов и переговорить с ним об этом дуэте – пусть приглядится. Если что – куда им деваться-то? Личности известны».