Истерли Холл

Молодой Брамптон с гордым видом и высоко поднятой головой направился к двери, но, когда он вышел из кухни и торопливо пошел по коридору, Эви почувствовала, как ее снова охватывает жалость, та самая, которая поднималась в ней всякий раз, когда она слушала подобные разговоры, а этим летом они повторялись часто.

Каково это, иметь такого отца? Хорошо леди Веронике быть такой честной и справедливой, но кто, черт возьми, придет на помощь Оберону, когда это понадобится?

Карандаш неподвижно замер на листе бумаги. С чего же все началось? Хм, мисс Эви Форбс, не хочешь ли на трибуну? Но она мало-помалу уже начала понимать, что мир вовсе не черно-белый. И большинство людей стараются делать все, что могут, а мистер Оберон вовсе не такой жестокосердый, как его отец.

Она говорила с Джеком о нежелании Оберона заниматься экономией на шахте, но ее брат и слышать не хотел подобную, с его точки зрения, чушь. А когда она рассказала Саймону о том, что узнала, он только засмеялся и поцеловал ее, а потом сказал, чтобы она не волновалась о таких вещах, они там сами разберутся. Когда Саймон целовал ее, все остальное становилось уже неважным. Она только улыбалась и мечтала о том времени, когда они будут вместе.

Когда и леди Вероника тоже удалилась, Эви вышла из кладовой. Миссис Мур сидела за столом и вздыхала.

– Передам-ка я всю эту возню с чаем тебе, Эви. Уж слишком я устала. Мне нужно отдохнуть, особенно если вспомнить, что Рождество на носу. Справишься? Леди Вероника видела тебя на этих ваших собраниях? Не будет это слишком рискованно? А иначе придется оставить чаепития на Милли, но только я думаю, что мир не готов к такому испытанию.

На собраниях леди Вероника всегда сидела впереди, только теперь вместе с леди Эстер. Им разрешалось навещать тетю леди Эстер, тоже суфражистку, хотя в семье об этом не знали. Леди Маргарет Мунси, которая кидалась на полицейского, сидела теперь в тюрьме, хотя ее родители, близкие знакомые леди Брамптон, отреагировали стремительно: от газетчиков все было скрыто, от общества, в котором они сами вращались, тоже. Леди Брамптон думала, что Маргарет поехала в путешествие в Италию вместе со своей тетей или что-то в этом роде. Так Вероника сообщила Оберону за чаем. Интересно, леди Маргарет устраивает голодовки? Поразмыслив, Эви отвергла эту мысль.

Леди Вероника направила Грейс записку с выражением глубочайшей благодарности ей и ее подруге за помощь. Это было все. Она никогда не смотрела в их сторону, когда они присутствовали в зале. Новая шляпка обошлась Эви в пять шиллингов.

Она передала миссис Мур список необходимого провианта и обняла повариху.

– Она не узнает меня, мы же невидимые, правильно? Не будем давать им повода для недовольства, поступим так: я скажу, что вы заняты подготовкой меню к балу слуг, а потом все забудется, время пройдет, и мое присутствие на их чаепитиях станет само собой разумеющимся.

Но дело кончилось тем, что леди Вероника прислала миссис Мур записку с предупреждением, что чаепития отменяются до следующего года в связи с множеством обременительных задач. Миссис Мур скомкала записку и бросила ее в угольное ведро.

– Скорее всего, они поругались после вчерашней размолвки. Ничего, помирятся, братья и сестры обычно долго не дуются друг на друга. А теперь, девушки, займемся делом. У нас полно работы.

– А когда бывает по-другому? – простонала Милли.

В декабре ночью и по утрам заметно подмораживало, и Эви под одеялом ежилась от холода. Сверху она набрасывала обе шали и пальто, но в спальне окна покрывались инеем изнутри. Зато в доме Форбсов были камины, в которых теперь постоянно поддерживали огонь: она рассказала об этом миссис Мур, когда они грелись около плиты. По традиции бал слуг должен был состояться в зале для прислуги четвертого декабря, и предполагалось, что семейство Брамптонов появится на балу. Как все надеялись, ненадолго. Напряжение среди высших классов росло. Асквит объявил, что в связи с предстоящими всеобщими выборами он проедет по стране с целью получить мандат, который заставит лордов подчиниться и одобрить бюджет. Ублюдок Брамптон буйствовал и готов был взорвать к чертовой матери весь дом.

Эви накануне вечером лежала в постели и размышляла, поможет ли право голоса для женщин, если оно будет предоставлено, обеспечить чистую победу либералам или большинство голосов будет подано за тори? Она чувствовала, что запуталась, и радовалась, что работы было так много, что волноваться о чем-то другом попросту не было сил.