Истина

Дыхание Кэри было тяжелым, его грудь быстро поднималась и опускалась. Кровь прекратилась. Я в последний раз, наложила ему компресс, и свернулась рядом с ним клубком.

Что я буду делать, если он умрет?

Еще один человек, которого я так сильно люблю. Перед глазами все помутнело, расплылось, по щекам скатились горячие слезы. Я обняла его за талию, и закрыла глаза. И я думала обо всем, и ни о чем, пока не уснула.

* * *

— Все еще думаешь, что твои страхи материальны, и они поддаются объяснению?

Я открыла глаза, и оказалось, что я больше не в квартире Кэри Хейла. Я в лесу, окружавшем наш город. Воздух раннего утра, холодный и колючий, проникает под кожу.

— У меня снова галлюцинации?

— Да, или нет? Имеет ли это значение, когда приходит время умирать? Я скажу лишь, что все, что произойдет сейчас — по-настоящему.

Мне уже когда-то давным-давно снился этот сон. Сейчас происходит то же самое. Я, обхватывая себя руками, пытаясь сдержать остатки тепла. Моя пижама свободно висит на мне, и в пространство между тканью и кожей, проникает холодный воздух.

Я покрываюсь мурашками, оглядываясь. Но я никого не вижу. Вокруг меня скапливается темнота, она давит на меня, внедряется в мое личное пространство.

— Я ведь сказал, что тебе не удастся убежать от меня.

Он был прямо передо мной, возвышался сплошным сгустком тьмы.

Существо по имени Смерть. Я чувствовала, что это он.

… - Один раз, два, три, ск олько ошибок ты будешь совершать? В реальном мире у людей нет шанса искупить грех.

— Я не сделала ничего. Я ни в чем не виновата.

— Снова ошибка. Ты понесешь наказание, что заслужила, Энджел.

Я вновь просыпаюсь, но это все еще тот же сон.

Мои босые ноги утопают в грязной, влажной земле. Высоко в сером небе, все еще виднеются очертания месяца. Ветви деревьев касаются серого пространства, над моей головой. Я не двигаюсь, замерев, и глядя на того, кто стоит передо мной.

«Смерть. Я зову его Безликим. Иногда я думаю, что он молод, иногда что стар. Сам он говорит, что каждый видит его по-своему, поэтому у него нет лица. Для меня он может быть кем угодно, и он был для меня наставником».

Меня сковал страх.

— Кто вы?

— Я уверен, что ты уже знаешь кто я.

Повисло молчание, и пока я сосредоточенно думала, он не двигался.

— Это сон?

— Это не сон, но и не реальность. Это мой мир.

— Почему я здесь?

— Потому, что эта игра выходит из-под контроля.

— Чья игра?

— Моя. Когда я говорю о чужих ошибках, часто забываю о своих собственных. У меня есть несколько таких. Когда ошибаются люди, это кажется им катастрофой, но, когда делаю ошибку я, это может быть действительно… катастрофой, для многих людей.

— Вы говорите о Кэри Хейле?

— Да. Он моя единственная, непростительная ошибка. — Голос, который, казалось, звучал везде, и нигде, а отголоски проносились в моей голове стих, а потом зазвучал вновь: — Декабрь, 1599 года особенно хорошо запомнился мне. Габриель почти умерла вслед за своим ребенком. Я пришел за ней. Я пришел за ее душой, потому что мне стало любопытно, что случилось в этом маленьком городе, скрытом от чужаков. Это оказалась впечатляющая история…

Ее сын умер страшной смертью. Двадцатилетний мужчина, одетый в свою лучшую одежду, все еще лежал в гробу в ее особняке, и женщина не отходила от него. В ней иссякла всякая разумность, мысли спутались, и все, о чем она могла говорить, это лишь то, что хочет вернуть своего сына к жизни. Я чувствовал душу этого старого дома, пропитанную болью и страхом, который извергала, душа Габриель, и тогда я подумал, что я зря спустился к ней.