Истина

Констанция восседает напротив, по правую руку от меня – госпожа Тайс, напротив нее Мириам. Хорошая была идея пригласить Мириам и соседку. Не только потому, что они станут свидетельницами встречи самозванца с матерью Филиппа, но еще и потому, что в моей кухне зазвучала их оживленная болтовня, а это хоть чуточку, да успокоило мои напряженные нервы. Госпожа Тайс, как обычно, говорила только про свой сад – в рифму, разумеется, и я немало удивилась, когда Констанция на ее пояснения о пользе таковой для мозга отреагировала лишь сухим замечанием:

– Пожалуй, мне тоже стоит попробовать.

Мириам, тоже как обычно, говорила о своих детях, а Констанция – к моему изумлению – развлекала их обеих рассказиками про детство Филиппа. Стоило бы прислушаться, но мне не удавалось.

К представлению все готово, пора начинать!

Незнакомец

Запасной ключ от входной двери дома я нашел под цветочным горшком, и благодаря этому многое стало проще. Правда, я немало удивился, что такая женщина, как Зара Петерсен, допустила подобную небрежность. Но что ж – есть люди, которые думают, что им все сойдет с рук.

Я открыл дверь и вошел. Вполне довольный сегодняшним днем. Состоявшийся разговор был мне неприятен, однако полезен. Я продвинулся на один – зато решительный – шаг вперед. Отныне я знаю точно, что мне следует делать. Единственное, чего не хватает – звонка от Гримма. Последняя деталька пазла. Так, терпение. Выдержка. Не совершить ошибок на последних подступах к цели. Мне пошла на пользу возможность покинуть дом и пройтись пешком. И физически я взбодрился, и мысли мои упорядочились. И взгляд прояснился.

Я захлопнул за собой дверь, раздался громкий щелчок. Пусть эта женщина знает, что я вернулся. Твердым шагом я иду через прихожую. Да, ей удалось выбить меня из колеи. Но это в прошлом. Я намерен действовать.

В замешательстве я остановился, услышав издалека голоса. Подумал было, что эта женщина говорит по телефону, как вдруг она сама появилась прямо передо мной. С таким выражением лица, что я сразу понял: надо быть поосторожнее. И потихоньку сунул ключ от дома в карман. Она это заметила? И против ожидания ничего не сказала? Что она намерена сделать?

Первая заповедь: будь готов к бою.

И я весь поник, опустил плечи и стал тереть глаза, надел свою самую дружелюбную и безобидную маску.

Пятая заповедь: готовься к худшему.

Я готов.

Всегда.

28

Предположение, что чужак инстинктивно последует за мной в кухню, оказалось верным. Не было у меня времени разозлиться на то, что он нашел мой второй ключ – да, признаюсь, плохо припрятанный, только я подумаю об этом потом.

Будто нет на свете ничего более естественного, я снова уселась на свой стул в кухне, Мириам и соседка Тайс с жадным любопытством поглядывали на дверь, и только Констанция, как ни в чем не бывало, прихлебывала чай.

Самозванец, только войдя в кухню и сообразив, что мы не одни, с испугом остановился. Но тут же победил свое изумление и выдал то самое выражение лица, какое нашла неотразимым вся гамбургская пресса: смесь шарма, мужества и переутомления. Улыбочка для Мириам, улыбочка для госпожи Тайс. И тут к нему повернулась, вместе со стулом, Констанция. Я внимательно за ним наблюдала. На миг он утратил самоуверенность. И черты его лица исказились. То ли он знал, то ли он догадался, кто перед ним, да что тут гадать – это же как дважды два четыре для такого сообразительного типа. Он во все глаза пялился на Констанцию. Но быстро собрался, нацепил привычную маску. Однако я успела выступить прежде, чем он заговорил, прежде, чем он выработал какую-то тактику, и прежде, чем Мириам или соседка Тайс успели ему представиться.

– Констанция, – произнесла я, привстав со стула, – я подготовила для вас приятный сюрприз. Перед вами Филипп. Ваш сын.

Констанция смотрела на незнакомца. Смотрела секунду, другую, а затем отвела взгляд. А я опять за свое:

– Констанция, неужели вы не рады его видеть?

Мириам наморщила лоб. Неужели она засекла обращение на «вы»? Или уловила напряжение, разлившееся в воздухе? Соседка моя, кажется, тоже затаила дыхание. А Констанция по-прежнему молчала.

Самозванец, минутку поколебавшись, вроде бы принял решение. Раскинув руки, он направился к Констанции с таким видом, будто собирается заключить ее в объятия. Пока он шел, та и не пошевелилась, сидела, будто окаменев. Но затем все-таки поднялась, дрожа и опираясь о стол, причем видно было, что ей это стоит немалых усилий. Она постаралась увернуться от объятий незнакомца. Опрокинула молочник, пока хваталась за стол, а стул, на котором она только что сидела, с грохотом полетел в сторону. Звук этот действительно показался каким-то неестественно громким. А я только слышала, как кто-то в ужасе хватает ртом воздух – наверное, соседка Тайс, и краем глаза видела, как подпрыгнула на месте Мириам.

– Это не мой сын, – произнесла Констанция срывающимся голосом. – Это не мой сын! Никогда в жизни я не видела этого человека.