Истина

Наверху я тихонечко открыла дверь в комнату Юстуса. Смотрю, а обе кровати пусты! Я было испугалась, но потом разглядела, что посреди комнаты установлена большая палатка. И я чуть не расплакалась, вот ведь какая идиллия, вот ведь как здорово, должно быть, спать в этой палатке. Но странным образом мне вдруг вспомнились заодно и дохлые шмели под липовыми деревьями. Осторожно я расстегнула «молнию», заглянула в палатку. Увидела, что и Мартин там спит, а Юстус к нему прижался всем телом. Просто сердце разрывалось. До чего же они похожи, Юстус – уменьшенная детская копия Мартина, своего отца. Я наблюдала открывшуюся мне картинку, разглядывала горный ландшафт из одеял и спальных мешков в поисках Лео – его личика, его ноги, его руки. И вдруг – словно удар. Нет тут никакого Лео. Нет нигде.

И вновь у меня в голове зазвучали произнесенные тем человеком слова.

Ты все потеряешь. Своего ребенка. Всю свою жизнь.

В панике я метнулась назад, вниз, а на нижней ступеньке лестницы меня уже ждала Мириам.

– Где Лео?! – налетела я на нее.

А она, только и взглянув на меня, вяло ответила вопросом на вопрос:

– Разве он не там, наверху?

Промчавшись мимо, я оказалась уже почти у двери, но резко остановилась со словами:

– Мне нужна твоя машина!

– Да что с тобой такое?

– Ключи сюда, немедленно! – завопила я.

Мириам двигалась как-то заторможенно, но ключи мне все-таки дала.

– Куда это ты собралась? – крикнула она мне вслед, а малышка у нее на руках плакала, и плакала, и плакала. Ее плач отдавался у меня в голове, когда я запрыгнула в машину, завелась и тронулась с места.

Незнакомец

Я стою на пороге. Сумка через плечо. Вглядываюсь в темноту. Пытаюсь принять решение.

Я совсем не такой плохой человек, думаю я. Совсем не такой плохой.

Повторяю эти слова так долго, что сам начинаю в них верить.

«Когда ты знаешь противника и знаешь самого себя, тебе нечего бояться исхода даже сотни сражений». Разве не так говорится в «Искусстве войны»?

Я действовал бы совсем по-другому, если бы мне все было известно!

Зару я оценивал совершенно неверно, но уж себя самого я знаю.

Я закрыл дверь.

Поставил сумку на пол.

Я не могу отсюда сбежать.

46

Луна сияла ярко-оранжевым светом и казалась такой близкой, словно висела не на небе, а прямо тут, по соседству, готовая к тому, что случайные ночные гуляки вот-вот ее сорвут. Мне виделось в этом недоброе предзнаменование. Вроде того, какое сулит ворон, мертвые шмели или кроваво-красный месяц.

Улицы пустынны, и тем не менее я продвигалась недостаточно быстро, заставляла себя останавливаться на светофорах, хотя так не терпелось проскочить на красный. Я не забывала ни на секунду про лежавший в кармане мобильный телефон и постоянно думала о том, что вот-вот раздастся звонок, и на другом конце откликнется Мириам и скажет, что Лео снова нашелся, что с ним все в порядке, он просто решил поиграть в прятки, не понимая серьезности положения, просто хотел мне отомстить – и все в таком же духе. Но мобильник молчал.

Я словно попала в туннель и больше не замечала, что происходит слева и справа от дороги. Полосы перемежались светом и тьмой, и я ехала. Тормозила, выжимала сцепление, трогалась, надавливала на педаль газа, останавливалась, снова приводила машину в движение и рассекала темноту. А потом свернула на нашу улицу.

Чувство, будто против меня все и вся, усилилось, стало чуть ли не всеобъемлющим и до того интенсивным, что стоило только протянуть руку – я почти была в этом уверена – и вот-вот сорвешь его как созревший ядовитый плод. Легкая головная боль давала о себе знать всю неделю, а теперь сделалась почти нестерпимой, как будто голову мою зажали в тиски, пытаясь выдавить глаза из орбит. Боль воспринималась как наказание.

Из-за нее я испытывала дефицит сна, из-за нее нервы были на пределе, кусок не лез в горло, и еще из-за боли мир вокруг казался химеричным, как будто произошло смещение реальности, и теперь из-под нее выглядывала только копия, хоть и довольно точная, но все-таки не совершенная, в которой все представлялось немного по-иному – чернее, глуше, неопределеннее, непонятнее, опаснее.

Передо мной протянулась улица – это по ней я бежала, когда спасалась от чужака. Я двигалась вдоль заборов, ограждавших участки с виллами, пока не нашла свой, протиснулась как и тогда, через дырку, выпрямилась.

Дом угрожающе возвышался передо мной. Как замок с привидениями. Только в комнате для гостей горел свет.

Он там.

И он не спит.

Ждет меня?

Я прошла в сад, оставив сарай по левую руку, какой-то хрустящий звук нарушил тишину и заставил меня вздрогнуть. Я повернула голову и заметила – кто-то крадется. Наверное, кошка. А может, лиса? Я почувствовала, как побежали по телу мурашки, и двинулась дальше. По направлению к дому, к двери на террасе – она лишь притворена. Бесшумно ее открыла и проникла внутрь. Очертания комнат настолько хорошо знакомы, что включать свет не было надобности. Я двигалась с уверенностью лунатика. Прислушалась. Но не уловила ни звука.