Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва

В Вене у дверей палаты, в которой лежал Сергей Третьяков, сидел полицейский. Он внимательно поглядывал на пробегавших мимо людей в белых халатах, на редких посетителей.

Второй полицейский в штатском сидел в конце коридора, рядом со столом дежурной сестры.

Самолет авиакомпании «Балкан» приземлился в Шереметьевой.

Роман Гольдин, помахивая сумкой, поблагодарил стюардессу и вошел в гофрированный переход.

Пятнадцать лет он не видел пограничников в зеленых фуражках, пятнадцать лет не ступал на землю этой страны.

По переходу шел не тот Роман Гольдин, который спешно покидал родную Москву.

Сюда прилетел преуспевающий бизнесмен, одетый дорого и элегантно.

Он заполнил декларацию и получил чемодан.

Прошел таможню.

Опытным взглядом сразу определил крутежников, скупающих на корню технику и заграничные вещи. Огляделся по сторонам и увидел высокого парня в кожаной куртке, внимательно разглядывающего его.

Роман сразу же направился к нему, куртка эта была униформой московских «деловых».

– Вы Гольдин? – спросил Серый.

– Да.

– Давайте ваши вещи.

Сергей Третьяков открыл глаза, мучительно, поэтапно сознание возвращалось к нему.

Сначала он видел белый потолок, потом кусок занавешенного окна.

Он попытался приподняться, но острая боль пронзила все его тело.

Над ним склонилась молодая девушка.

Она что-то говорила ему, мягко укладывала опять.

И Сергей вновь провалился в полузабытье.

Эрик Крюгер вошел в вестибюль отеля «Цур Штадтхалле».

По раннему времени маленький холл был пуст и безукоризненно чист.

Отель был старый, построенный в добрые довоенные времена. Новый владелец сохранил старовенский стиль: сияла бронза, темное дерево мебели и стойки портье. Все говорило о незыблемости доброго, надежного стиля.

– Господину угодно снять номер? – За стойкой поднялся щеголеватый молодой человек в форменной синей куртке с вышитыми золотом ключами на воротнике.

Он был элегантен даже в этой униформе. Элегантен и красив, как киноактер из фильмов пятидесятых годов.

Только руки портили его. Широкие, короткопалые, с крупным перстнем на правом мизинце.

Крюгер подошел, усмехнулся и достал значок.

– Вы поняли, Мейснер, зачем я пришел?

– Нет, господин комиссар. – Портье говорил спокойно, без тени тревоги.

– Жаль, а я думал, мы найдем общий язык.

Крюгер зашел за стойку конторы.

– Сюда нельзя, господин комиссар.

– А ты вызови полицию, сынок.

Крюгер втолкнул портье в маленькую комнату.

– Ну? – спросил он, плотно закрывая дверь. – Что ты скажешь мне о русском из тридцать седьмого номера?

– А что я должен говорить?

Крюгер схватил Мейснера за отвороты куртки, рванул на себя.

Тонкое сукно угрожающе затрещало.

– Значит, тебе нечего сказать мне?

– Но…

– Тогда я отвезу тебя в полицай-президиум, там у нас разговаривают все.

Крюгер оттолкнул Мейснера, и тот с шумом грохнулся на стул.

– Сколько людей к нему приходило?

– Трое.

– Ты запомнил их?

– Только двоих.

– Этого достаточно. Опиши их мне.

Штиммель любил поесть. Причем предпочитал китайскую кухню. Раз в неделю он устраивал себе праздник и приезжал в китайский ресторан рядом с Пратером.

Он взял два блюда из утки, пельмени, четыре блюда из креветок и, конечно, китайское пиво.

Китаец официант принес длинную бутылку с красными иероглифами, откупорил, налил в фарфоровую кружку.

Штиммель начал пить, зажмурившись от удовольствия.

Когда он открыл глаза, то с удивлением увидел, что напротив сидит крепкий мужчина.

– Приятного аппетита, господин Штиммель, – усмехнулся незнакомец.

– Спасибо, конечно.

Человек полез в карман и достал полицейский значок.

– Я очень сожалею, господин Штиммель, но вынужден прервать ваш обед. Я старший инспектор криминальной полиции Крюгер.

– Я не понимаю…

– Вы совладелец смешанной фирмы «Антик»?

– Не совсем, не совсем. – Штиммель схватил салфетку, положил ее, потом подвинул тарелку.

– Вы не нервничайте, а отвечайте мне.

– Это допрос? Тогда я приглашу адвоката.

– Пока только беседа. Пока. – Крюгер сделал акцент на последнем слове.

– Я не совладелец, а представитель фирмы в Вене.

– Прекрасно. Господина Третьякова пригласили вы?

– Да. У нас много общих дел.

– А где он?

– Сам удивляюсь, господин Крюгер. Я уезжал в Зальцбург на три дня. Приехал и не могу дозвониться до него.

– И вас это не удивляет?

– Господин инспектор, – Штиммель засмеялся, – Сергей Третьяков – молодой человек. Он впервые вырвался из-за железного занавеса, а в нашем городе столько соблазнов.

– Логично. А вы знали убитого в Москве господина Мауэра?

– Конечно. Он был моим другом. Это потеря для нашего дела. Огромная потеря.

– А как вы думаете, кто его мог убить?

– Господин Крюгер, – Штиммель всплеснул руками, – откуда же мне знать? Вы читаете газеты?

– Иногда.

– Там много пишут о русской преступности. Москва сейчас – это Чикаго двадцатых годов.

– А вас не интересует, господин Штиммель, почему я спрашиваю о Третьякове?

– Конечно, конечно. Неужели он попал в полицию?

– Нет. Он попал в госпиталь. На него напали. У него сотрясение мозга, сломаны ребра и огнестрельная рана.

– Не может быть! – Штиммель вскочил.

– Как видите, может. Кстати, в каком отеле вы останавливались в Зальцбурге?