Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва

Этот зеленый листок был пропуском в другую жизнь, о которой так долго мечтал Дима Новиков.

– Что я должен делать, Рома?

– Ты, кажется, защищался по употреблению наркотиков в фармакологии?

– Да.

– Насколько я помню, ты даже разработал новый вид наркотика.

– Было такое.

– Дима, ты сегодня же подаешь заявление об уходе и переходишь работать в малое предприятие «Фармаколог».

– Что я должен делать?

– Этот новый наркотик.

– Но его на кухне не сваришь. Нужна лаборатория.

– Она есть. Сколько тебе надо времени, чтобы наладить полностью технологию производства?

– Дней двадцать при наличии сырья.

– Условия. – Гольдин хлопнул по столу. – Три тысячи советскими, не облагаемые налогом, и две тысячи долларов. После начала массового производства – премия сто тысяч.

– Кэш?

– Конечно.

– Когда начинать?

– Сегодня.

– Для начала производства пластикового наркотика необходимо обычное сырье для ширева.

– Сколько?

– Минимум центнер.

– Будет.

СП «Антик» располагалось в самом центре, на улице Москвина. В бельэтаже. Дом был известный, здесь когда-то жил Есенин.

Игорь вошел в подъезд, поднялся на один марш и увидел двери, внушительностью напоминающие генерала в парадном мундире, – так блистало и сияло это сооружение.

При входе сидел милиционер. Самый обыкновенный, с сержантскими погонами и резиновой дубинкой.

Он взглянул на удостоверение Игоря и записал данные в книгу.

– По договору?

– Так точно, товарищ подполковник.

– Сколько платят?

– За дежурство раз в пять дней по полтиннику за день.

– Неплохо.

– Очень даже.

– Где Лузгин сидит?

– В конце коридора направо.

У кабинета Лузгина сидела шикарная секретарша. Она мазнула по удостоверению зелеными ведьминскими глазами и сказала не очень дружелюбно:

– Повадились.

– Сергей Семенович у себя?

– Сейчас доложу.

Она скрылась за дверью с надписью на русском и на английском, извещавшей, что именно здесь находится коммерческий директор господин С. Лузгин.

Секретарша появилась, когда Корнееву уже надоело разглядывать телефаксы, календари, замысловатую аппаратуру.

– Прошу. – Она любезно улыбнулась.

Лузгин ждал его не за столом. Он сидел на кожаном диване, рядом с которым примостился столик с напитками и сигаретами.

– Прошу, Игорь Дмитриевич. – Он широким жестом показал на кресло. – Чем могу?

– Мне хотелось бы поговорить о вашем вице-президенте Третьякове. Вы, надеюсь, знаете, что с ним случилось.

– Конечно, конечно.

Лузгин налил виски.

Был он любезен, элегантен, мил.

– Прошу.

– На службе.

– Тогда кофе?

– С удовольствием.

– Так что вас интересует, Игорь Дмитриевич?

– Меня очень беспокоят печальные, я бы даже сказал, трагические обстоятельства, в которые попадают ваши руководители.

– Вы имеете в виду смерть господина Мауэра? – Лузгин плеснул себе в стакан немного виски.

– Не только, нас очень волнует покушение на жизнь Сергея Третьякова.

– Ну это вы зря. – Лузгин засмеялся. – Что касается Мауэра, действительно история темная. А с Сергеем все иначе.

– Вы располагаете фактами?

– Да нет. – Лузгин закурил. – Третьяков… Я вообще не знаю, как он попал в нашу фирму. Вы знаете, кто он?

«Сейчас поливать начнет», – с удовольствием подумал Игорь.

Он, идя сюда, практически точно знал, как будет развиваться разговор.

– О таких, как Третьяков, мы в детстве говорили: не блатной, а голодный. Помните?

– Нет, Сергей Семенович, в разное время наше детство– то было. – Игорь удобнее устроился в кресле. – Мы пацаны-то послевоенные.

– Конечно, я чуть постарше. – Лузгин печально улыбнулся.

– Вы родились 13 мая 1933 года.

На секунду лицо Лузгина закаменело, глаза стали холодными и настороженными. Но только на секунду.

– МУР есть МУР, как говорил незабвенный Софрон Ложкин из фильма «Дело „пестрых“». Так вот, о Третьякове. Знаете, когда его назначили вице-президентом, я был, поверите, весьма изумлен. Человек без коммерческого опыта, без солидных связей, а главное, с полууголовным прошлым.

– Что вы, Сергей Семенович, подразумеваете под словом «полууголовный»?

– Я это так понимаю. Уголовник – это тот, кто сидит, а полууголовник – это тот, кто пока не сел.

– Любопытная градация. Так поговорим о полууголовном прошлом Третьякова.

– Он принадлежит к той категории людей, которую принято называть пеной. Они везде при чем-то и ни при чем. Мелкие делишки, спекуляции, фарцовка. В общем, все вместе. Ну, о Третьякове я знаю, что он вместе с одним из помощников Гришина доставал «Волги» и через УПДК иномарки по письмам для грузин, армян – в общем, «черных». Бизнес был крепкий, но я не об этом. А сколько скандальных историй с ним связано! То в бане подерется, то в солидной компании жену уведет.

– У кого же он жену-то уводил?

– У замминистра внешней торговли.

– Так ему и надо, замминистру, будет знать, куда с женой ходить, – засмеялся Корнеев.

– А бесконечные драки в ресторанах.

– Значит, вы считаете, – Игорь насмешливо посмотрел на Лузгина, – что Третьяков – человек в вашем деле лишний.

– Как раз нет. У него оказался огромный организаторский талант. Но характер – это судьба. Наш австрийский представитель, господин Штиммель, дал нам понять, что Третьяков ввязался в ночном клубе в драку из-за бабы.