Истина святых

Я вскочила со своего места, намереваясь убежать для пущего эффекта, а также потому, что не хотела, чтобы Джей видел слезы. Меня раздражало, что я всегда хочу плакать, когда зла или расстроена. Это не очень помогало сильному женскому образу, который пыталась изобразить, и я не хотела, чтобы Джей видел во мне эту слабость.

Конечно, мне не удалось убежать. Джей двигался быстро, покидая кухню несколькими длинными шагами, преграждая мне путь своим телом. Я нахмурилась на него, ненавидя то, что он был так чертовски красив, и власть, которую он имел надо мной, не притупилась. Ни капельки.

— Хорошо, — сказал он, шагнув вперед, его рука обхватила мою щеку. — Хорошо, Стелла. Я ничего от тебя не скрываю, потому что не доверяю тебе и считаю тебя слабой. Скрываю от тебя некоторые вещи, потому что очень высокого мнения о тебе. Потому что ты — единственное, что есть в моей жизни нетронутого, чистого, хорошего, правильного. Потому что я жадный человек, хочу, чтобы ты была единственной чистой вещью в моей любви. Незапятнанной моей жизнью.

Мое сердце разбилось из-за этого человека. Этого поврежденного, сломленного и сложного человека. Который любил меня больше всего на свете и также сильно ненавидел себя.

Я дала себе молчаливую клятву выяснить, как избавить его от этой ненависти, и показать его таким же прекрасным, каким видела его я. На это уйдет целая жизнь, и прекрасно, поскольку именно столько я намеревалась пробыть с ним.

— Я знала, во что ввязываюсь с тобой, — выдавила я, уставившись на него. — И я не чистая и безгреховная — это одна из многих причин, по которым я влюбилась в тебя. Потому что ты приютил мои темные частички. — Сделала глубокий вдох. — После моего детства, того, что случилось с моей мамой, я поняла, что внутри меня есть что-то уродливое. То, что я пыталась забыть, похоронить. — Я сделала паузу. — Пока не появился ты. Теперь я ничего не боюсь внутри себя, Джей. Чем больше ты прячешься от меня, тем больше я боюсь.

Он смотрел так, будто пытался разорвать меня на части, увидеть мои внутренности. Я хотела, чтобы он мог, хотела, чтобы был способ показать ему всё.

— Мой бизнес — это управление улицами Лос-Анджелеса, — наконец признался он. — Районы города разделены на территории и контролируются различными уличными бандами. Эти банды по большей части не ладят друг с другом. Но они не вступают в войну, потому что все подчиняются мне. Я не контролирую их, не контролирую их деятельность, не мешаю им делать любые ужасные жестокие вещи, чтобы выжить, важно, чтобы ты это знала.

Рука Джея переместилась с моей щеки на шею, охватывая мою ключицу, положив ладонь на грохочущее сердце.

— Я не Робин Гуд, — продолжил он. — В моей работе нет благородства. Есть деньги и власть. Не утруждай себя попытками выставить все это правильным или нормальным в своем уме. Нельзя оправдать то, что я делаю, или то, кто я есть.

Он вздохнул. Я никогда раньше не слышала, чтобы Джей вздыхал. Звук был безобидным, достаточно естественным для большинства людей, но не для Джея.

Я судорожно сглотнула.

— Расскажи мне остальное, — прошептала я.

— Я контролирую большую часть оружия и боеприпасов, поступающих в город и вывозимых из него. Мне существенно принадлежит полиция. Моя работа — следить за тем, чтобы все не становилось слишком громким, чтобы ничего не попало в заголовки газет. Что преступники держатся в тени. Я начал с самого низа кучи. Самое гребаное дно. Я делал все, чтобы добраться до вершины. Причинял людям боль. Убивал их.

Я знала все это, не так ли? Не подробности, конечно, но я знала, что Джей убивал людей. Знала, что он убил мужчину, чтобы добраться до вершины. Знала, что, вероятно, так и будет в будущем. Что он вернется домой со смертью на руках, запятнавшей его душу. Я никогда не думала, что буду жить так близко к чему-то подобному, что буду спать рядом с человеком, способным на это, и любить его всеми фибрами своего существа.

Но я любила. И буду любить. Всегда.

— Это и есть причина благотворительного дерьма, — объяснил Джей. — Я запоздало пытаюсь уравновесить чаши весов. Пытаюсь компенсировать некоторые вещи, которые сделал в этом мире. — Он поиграл с прядью моих волос. — Я знаю, что попаду в ад за свои грехи. Попаду в самые темные бездны за то, что привел тебя в свой мир и отказываюсь отпускать. Но я прослужу вечность в аду за одну жизнь с тобой, Стелла. Это для меня рай.

Я быстро заморгала, слезы наполнили мои глаза от силы его слов. Поклонение в них. В глазах Джея.

— Если ты все еще будешь со мной. — Его голос был низким, почти шепот. — Я знаю, что должен был сказать это до того, как надел кольцо тебе на палец. Должен был дать тебе выбор. Но я грешник, любимая. Я уже говорил это раньше. Я не дал тебе выхода, потому что не хотел, чтобы у тебя был выход. — Его рука собственнически сжалась вокруг моей шеи. С нуждой.

Моя собственная потребность заныла в глубине живота.

— Не знаю, смогу ли я отпустить тебя, если ты откажешься это терпеть, — продолжил он.

Это должно было напугать меня. Напряженность, клятва, обещание в его словах. Я не испугалась.