Истина в твоем прикосновении

Блум здесь, – наконец говорит она. – Она разговаривает с Джозефом.

Внутри меня все холодеет, как будто кто-то окатил меня ведром ледяной воды. Все во мне кричит, чтобы я открыл глаза и осмотрелся, или просто вырвался и сломал руку любому повстанцу, который встанет на моем пути. Или шею.

Как такое может быть? – спрашиваю я Кэт. Даже в мыслях мне слышно, что в моем голосе дрожит ярость и мне трудно ее контролировать. – Почему она здесь?

Кэт тихонько вздыхает.

Не знаю точно, но у них мой телефон. Может, они просто позвонили ей. Где Кеннет?

Да плевать мне на него.

Заставляю себя сделать несколько глубоких вдохов. Если Джозеф действительно позвонил Блум и сказал ей, где мы находимся, я не сомневаюсь, что она тут же направилась сюда. Тот факт, что она разговаривает с Джозефом, пока я здесь, связанный и с кляпом во рту, сижу, прислонившись к этой гребаной стене, противоречит здравому смыслу. Однако более важным вопросом является то, как повстанцы узнали, что Блум не придет. Судя по всему, они были к этому готовы. Значит, они либо какое-то время следили за нами, либо один из наших людей предал нас. Факт, что Кеннета в числе заложников нет, говорит сам за себя.

Нужно что-то предпринять, – говорю я, пытаясь собраться с мыслями. Сейчас я не могу поддаться страху за Блум или злости на всех остальных. Эти чувства ни к чему меня не приведут, только затуманивают разум и мешают принимать разумные решения. Я взвешиваю варианты, но при любом из них слишком велика опасность, что ситуация станет только хуже. Конечно, я могу блокировать силы вокруг себя, но, так как глаза мои закрыты, я могу заблокировать также силы Кэт, Матео, Зары и Анатолия. А может быть, и Блум. И тогда мы, скорее всего, снова окажемся без сознания, так и не успев ничего сделать.

Тело, прижимающееся к моему левому плечу, едва заметно двигается.

Попробуй ослабить веревки и проверь, не очнулись ли остальные. Как только у нас появится шанс, мы должны освободиться. Мы выберемся отсюда, Кево. Вместе с Блум.

История, которую нужно рассказать

Блум

Я любил Элизу. Так же, как и тебя.

Слова звучат в моей голове так ясно и четко, что мне на мгновение кажется, что Джозеф может проникать мыслями в мой разум, совсем как Кево. Не знаю, к какой реакции склоняюсь больше: рассмеяться ему в лицо или стошнить на его до смешного чистые кроссовки.

– Серьезно? – спрашиваю я через некоторое время, в течение которого он просто молча смотрит на меня. – Это что, новая афера? Изображать из себя любящего отца и надеяться, что несколько ласковых слов смогут изменить мое мнение?

Я вижу, как он сглатывает. В глазах Джозефа отражаются мириады эмоций. Если он играет, то делает это чертовски хорошо. Но и это меня не удивило бы.

– Неужели в это так трудно поверить? – сухо спрашивает он, скрестив руки на груди. – Что я был влюблен в твою мать восемнадцать лет назад и не просто так взял и сбежал, узнав о ее беременности?

– Да, – без колебаний отвечаю я. – Да, в это чертовски трудно поверить. Если это правда, то почему я никогда не видела тебя до того, как ты взорвал дом в Гетеборге? Почему мама говорила мне, что ты идиот, который просто захотел поразвлечься и сбежал, как только все стало серьезно?

Джозеф закатывает глаза:

– Возможно, ты новичок в этом мире, Блум, и я уверен, что тебя держали в неведении относительно многих вещей. Но ты, конечно, знаешь свою семью лучше, чем я, так что, уж наверное, сможешь догадаться об ответе на этот вопрос.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Как ты думаешь, как отреагировал твой дедушка, когда его беременная дочь пришла домой и сказала ему, что ребенок от меня? А как, по-твоему, отреагировал на это мой дядя?

Я непроизвольно морщусь. Моей маме было около двадцати лет, когда она родила меня, и она была не замужем. Одного этого факта, вероятно, было бы достаточно, чтобы вывести моего деда из себя и опозорить семью. Однако то, что отец ребенка был племянником Мастера Осени, было просто неприемлемо.

– Они, вероятно, были не в восторге.

Джозеф сухо смеется.