Истина в твоем прикосновении

Теперь все мы – немного параноики, поэтому Анатолий отправился добывать нам новую машину. Не то чтобы мы считали, что повстанцы знают, на какой машине мы ездим, но лучше перестраховаться. В конце концов, вполне возможно, что кто-то был свидетелем моего освобождения из дома в Крингсше. Но когда через час Анатолий возвращается на стареньком VW Touran, я слегка жалею, что мы отказались от шикарного лимузина, на котором ездили до этого.

– Чувствую себя так, словно отправляюсь в путешествие с семьей, – жалуюсь я, укладывая в багажник немногочисленные вещи и украденные припасы, а затем устраиваюсь на переднем пассажирском сиденье.

Анатолий бросает на меня ядовитый взгляд:

– Это была единственная машина, которая завелась и в баке которой оставалось топливо. Ни один электромобиль в округе не пригоден для использования.

Незаметно посматриваю назад. Кэт, Зара и Блум сидят в тесноте на заднем сиденье, потирая руки, чтобы согреться. Вообще-то, этот автомобиль довольно просторный, но на всех нас несколько слоев одежды и зимние куртки, с помощью которых мы надеемся защититься от холода. Поездка до Кьелсоса занимает добрых полтора часа, и мы не можем рисковать, оставляя отопление включенным все это время, чтобы не тратить зря топливо.

– И у вас там квартира? – спрашивает Блум, когда мы выезжаем с подъездной дорожки. Она смотрит в окно. – В… Кьелсосе?

– Это квартира друга, – отвечает Анатолий. – Он и его семья уехали на юг, когда все началось.

Нахмурившись, Блум поворачивается к нему, хотя ей удается увидеть только затылок парня.

– Как так получилось, что у тебя здесь так много знакомых? – подозрительно спрашивает она.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты из Весеннего Дома, – медленно объясняет Блум. – Твой Двор находится в США. Откуда у тебя так много знакомых в Норвегии? И почему ты здесь и помогаешь нам?

Анатолий слегка оборачивается к ней и осторожно улыбается:

– Я знаю, тебе это кажется странным. Но мои родители были своего рода послами между Домами. Ну знаешь, из тех, кто ездит в другие Дворы на переговоры и встречи, представляя своего Мастера. Я много путешествовал, когда был маленьким.

Блум, кажется, раздумывает над его словами, но я понятия не имею, к какому выводу она приходит.

– Несколько лет назад отец рассказал мне о повстанцах, – продолжает Анатолий, огибая длинный поворот. – Он знал о Ванитас и все, что с этим связано, но своего мнения по этому поводу у него не было.

– Знал? – Блум так и подскакивает на месте. – И ты тоже? Уже много лет?

Анатолий пожимает плечами:

– Я знал об этой истории, но поначалу думал, что все это давно в прошлом. Печально, конечно, и чертовски несправедливо, но когда все члены Ванитас давно мертвы, думать об этом нет особого смысла. А год назад я узнал, что потомки еще остались и что они пытаются заявить о своих правах. Потом я встретил в Гронингене Уилла, и – тада-а-м! – я здесь.

Едва лишь услышав имя Уилла, я чувствую, как внутри закипает ярость, и, судя по виду Блум, девушке тоже требуется минутка, чтобы совладать с собой.

– Так, значит, тебя завербовал Уилл? В Гронингене? – нерешительно спрашивает Блум. – Ты был на сезонном балу?

Он кивает.

– Вообще-то, я даже видел тебя. – Когда Блум удивленно поднимает брови, Анатолий хохочет. – Вы с Кево очень красиво танцевали. Уилл сказал, что, когда все закончится, я могу пойти с ним и его людьми. И я принял его предложение. Тогда я еще не знал, какой он мудак.

– Аминь, – бормочет Зара, и Кэт кивает.

Судя по виду Блум, она погружена в воспоминания. Наверное, думает о бале и о том, как мы познакомились. Кажется, это было совсем в другой жизни. Тогда мне представлялось, что все будет очень просто. Я украду амулет Хранительницы Зимы, мы схватим девушку, инициируем Ванитас – и дело с концом. Тогда я не ожидал, что Зимняя девушка будет настолько упрямой и каким на самом деле окажутся Элия, Уилл и Джозеф.

Уму непостижимо, как многое с тех пор изменилось.

– А знаете, что мне реально действует на нервы? – спрашивает в наступившей тишине Кэт. – Что на этом чертовом балу были все, кроме меня.

Оставшаяся часть поездки проходит на удивление спокойно, возможно, потому, что Блум сидит сзади, а я – впереди, рядом с Анатолием. Первые двадцать минут она болтает со всеми, кроме меня, конечно. Потом становится очень тихо, и когда я оборачиваюсь, то замечаю, что Блум уснула. Ее голова покоится на плече Кэт, длинные ресницы отбрасывают тени на бледные щеки. Эта девушка по-настоящему красива. Светлые белокурые локоны обрамляют ее удивительно гармоничное лицо. Ни разу, за исключением Бала Времен Года, я не видел Блум накрашенной: она красива от природы.

Внезапно мы с Кэт встречаемся взглядами. Та молча поднимает брови, и мое лицо вспыхивает так, словно меня поймали с поличным. Едва я собираюсь обернуться вновь, как ощущаю в своих мыслях ее присутствие. Наша сила дает нам с сестрой возможность общаться друг с другом без слов, но только если другой это позволяет.

Ты должен перестать вести себя как чертов маньяк, – слышу я ее голос.

Я закатываю глаза.