Истина в твоем прикосновении

Зара только кивает, но большего и не требуется. Я знаю, о чем она думает. Гадает, как к ней относятся родители и не запрут ли ее в комнате, как меня, если она вернется домой.

– А тот парень тоже с вами? – спрашиваю я, когда молчание становится неловким. Когда Кэт бросает на меня непонимающий взгляд, я вздыхаю: – Ну, тот, которого вы просили о помощи в Гетеборге. Он был с вами, когда я сбежала.

– Нет, его здесь нет. – Взгляд Кэт становится напряженным. – Здесь нет никого, кроме нас, Блум. Ты в безопасности.

Следующий час мы тратим на то, чтобы соорудить из продуктов, найденных в кладовке, подобие холодного ужина и оборудовать место для ночлега в гостиной. В доме по-прежнему очень холодно, наверное, он пустовал довольно долго. Работает все отопление, но оно не может обогреть все комнаты. Анатолий предлагает сразу отправиться в путь, чтобы до рассвета прибыть в квартиру, где они сейчас обитают. Но идея ночной поездки на автомобиле не слишком заманчива. Потому что, как бы я это ни отрицала, я и в самом деле очень устала и отчаянно нуждаюсь во сне. Побег и весь этот безумно длинный день истощили мое тело, а разум истерзан бесконечными сомнениями, переживаниями и страхами.

Когда мы наконец выключаем свет и тьма накрывает нас, как одеяло, я никак не могу найти покоя. Лежу, смотрю на потолочные балки, прислушиваясь к каждому звуку. Я завладела диваном, хотя особо за него и не боролась. Кево настоял, чтобы я спала на диване, Анатолий более-менее сносно устроился в кресле, трое остальных спят на матрасах на полу. Никто не протестовал, и я смирилась, в основном потому, что спорить с Кево или вообще с кем-либо у меня просто не осталось сил.

Кево ведет себя странно. Не знаю, чего я ожидала, но он такой… такой осторожный. Словно может спугнуть меня одним неловким движением, как лань. Он почти не разговаривает со мной, но все время наблюдает. Мои сердце и разум настолько запутались, что весь вечер приходилось заставлять себя не думать о нем. Получалось не очень, и теперь, когда мне нечем отвлечься, лавина мыслей обрушивается на меня с новой силой. Потому что в ближайшие дни или даже недели нам, похоже, придется частенько пересекаться. Я не могу попросить Кэт и ее друзей прогнать его, иначе снова останусь одна.

Проблема в том, что доверять Кэт, Заре и Анатолию куда легче. Потому что, во-первых, я верю Кэт в том, что она не знала о сотрудничестве с Джозефом. Она не виновата. А вот о Кево такого не скажешь. И пусть его поведение оправдывает какое-то логическое объяснение, все равно он мне лгал. Когда он забрал меня из Калинойи и мы провели ночь в домике в кемпинге, он спокойно выслушал мой рассказ об отце. Я никогда не встречалась с ним и думала, что он обычный человек, для которого обязательства, связанные с ребенком, оказались слишком велики. В этот момент он мог сказать мне правду. Самое позднее – после нашего первого поцелуя. В конце концов – в Гетеборге. Но он продолжал молчать.

Даже если бы я могла простить его за эту ложь, даже если бы дала возможность объяснить мне все… Как я могу быть уверена, что Кево не солжет мне снова? Настанет ли такой момент, когда я перестану гадать, не скрывает ли он что-то от меня?

Вздохнув, натягиваю одеяло повыше и поворачиваю голову в ту сторону, где расположились Кево и девушки. Сначала различаю только бесформенные тени, на тон темнее, чем остальная часть комнаты. Но потом глаза привыкают к темноте, и контуры становятся более четкими. Слишком поздно я понимаю, что Кево не спит. Он, как и я, лежит на спине, повернув голову в сторону, и смотрит на меня.

От неожиданности я так и замираю, ощущая покалывание в области живота. Взгляд Кево такой напряженный, что я чувствую его почти физически. Словно нежное прикосновение, он ласкает мое лицо, виски, обнаженную шею. Задерживаю дыхание. Я должна отвести взгляд, закрыть глаза и притвориться, что все это – случайность. Но не могу. Я отвечаю на его взгляд и теряюсь в его глазах. И может, из-за темноты, а может, потому, что поздно, вся эта ситуация кажется какой-то нереальной, словно она не считается.

Кево приподнимает голову, и его губы приоткрываются.

– Спасибо, что не умерла, – шепчет он так тихо, что я даже не уверена, слетел ли с его губ хоть один из этих звуков.

Бездорожье

Кево

Ночь доконала меня окончательно. По самым нескромным подсчетам, поспать мне удалось не более получаса, и это не из-за жесткого матраса или холода. Я не спал потому, что Блум была у меня на виду, и я, как чертов псих, полночи пялился на нее. Жутковатое поведение, знаю, нельзя смотреть, как девушки спят. Но меня это, как видно, не остановило.