Истинная для Мира: Наследие

— Приземлюсь на лапы, Вольный, — хрипло рассмеялась в его шею, — даже не думай…

Равнодушие неумолимо сменялось паникой — умирать не хотелось.

— Дура, — опустил меня, вопреки ожиданиям, на кровать и навис сверху. — Накажу тебя, но никуда от себя больше не отпущу.

И я решила заткнуться и… прогнуться. На время. С волком кошке не игрушки. Прикрыла глаза и приподняла бедра ему навстречу, чувствуя его благодарный стон. Второй раз всегда чувственней, нервы уже оголены, чувства обострены до предела, и я упивалась его жаждой и силой страсти. Он почти не выходил, врываясь снова и снова так, что меня вжимало в матрас. За несколько минут мы взбили постель на кровати в безе! Но когда он резко развернул меня на живот и вошел сзади, я запаниковала.

— Глеб, не надо, — вскричала хрипло, но было поздно.

Волк обещал наказать, и сделал это весьма действенным способом. Шею и лопатки обожгло едва выносимой болью, которая незабываемо оттенила поистине самый дикий оргазм в моей жизни. Низ живота скрутило со страшной силой до самого солнечного сплетения, срывая дыхание. Голос охрип, в горле пересохло, и я зашлась кашлем.

— Лежи, — сурово скомандовал Глеб, отдышавшись, и встал с кровати. А я чувствовала, что если бы даже захотела — не смогла бы подняться.

— Тварь, — прошептала горько, судорожно всхлипывая и сжимая простынь пальцами. — Какая же тварь…

Вскоре он вернулся со стаканом воды:

— Алиса, — сел рядом, — пей.

Вяло повиновалась, ведь пить хотелось дико. Глеб уселся сверху и принялся зализывать укусы.

— Я все равно не буду твоей, — дернула плечами.

— Будешь, милая, — поцеловал меня между лопаток. — С кошками по-другому нельзя, сама знаешь…

— Заставить силой?! — обернулась резко. — Ты в своем уме, Вольный?!

— Не уверен, — зло рыкнул он, притягивая меня к себе за ноги и сгребая в объятья. А я слишком устала, чтобы сопротивляться. — Ты выворачиваешь мне мозги наизнанку, сучка! Думал, убью тебя, когда узнал… — Я настороженно затихла в его руках, слушая. — Но когда увидел сейчас, понял — не смогу. Ты же всем мужикам так мозги выворачиваешь, да?

— Ты думаешь, я удовольствие получаю от такой жизни?! — взвилась снова и дернулась, но Глеб держал крепко:

— Тише, Алиса, — потерся носом о мою шею, а я не верила происходящему: Вольный узнал про Амира, а я жива?! — Я знаю, ты по-другому не можешь…

— И ты тоже со мной не сможешь, Глеб, — мотнула головой. — Тебе лучше отпустить, а метки заживут.

— Нет, киса, — он жарко дышал мне в шею. — Давай попробуем. Я прощу тебе московского любовника, а ты просто постараешься быть моей.

— Глеб, это не от меня зависит, — прошептала хмуро. — Я, кажется, вообще не могу быть с кем-то…

Еще ни с одним своим мужчиной я не говорила об этом, и внутри вдруг шевельнулось что-то теплое. Глеб прижимал меня к себе так нежно и надежно… Он не предлагал бежать, как Амир, он неожиданно предложил попробовать мне остаться.

— А если я не смогу, Глеб? Тебе будет тяжело, и мне тоже, станет только хуже…

— Ты порвала с московским? — вдруг спросил он.

— Да.

— Почему?

— Захотел меня, как и ты.

Вольный усмехнулся над ухом:

— Дурак.

Я не была уверена. Амиру было тяжело, но он сумел отпустить. А вот Глеб себе врал. Но все к лешему! Я уже изнывала от усталости.

— Мне завтра на работу, — зевнула.

— Хорошо, — еле слышно выдохнул он.

11

Емеля разбудил меня в семь тридцать наивным вопросом, откуда и во сколько меня, собственно, забрать, ведь мне ж еще переодеться, если я не дома. Разбудил он не только меня.

— Твою мать, выключи телефон!

— Работа, Глеб, — злорадно усмехнулась. — Привыкай, если решил меня себе завести…

Он сел на кровати и свесил голову, пытаясь проснуться.

— Можешь не вставать, — скользнула взглядом по его совершенному телу и вернулась к телефону.

— Нет уж, — проворчал недовольно. — Жду в ванной…

Вольный размял широкие плечи, поднялся и вышел.

Когда комната опустела, я бросила взгляд на кровать и обняла себя руками. Как договориться с кошкой? Как уговорить себя остаться с Глебом? Что ему нужно для этого сделать? А мне?

Я — полукровка, дочь зверя и ведуньи. Но значения это не имеет — если ребенку передаются особенности обоих родителей, то в полной мере. От матери-психика мне достался редкий дар, который, как говорит Зул, усилился генами отца. В итоге я единственная, из кого Зул смог сделать «ходока» — веда, умеющего не только латать прорехи в границе миров, но и ходить за ее пределы.