Истинная на двоих, или Краденая невинность

— Не нужно было мне пить…

— Зато я многое понял, — убрав руку с лица, Арман тоже перевернулся на живот. Улегся так близко, что наши плечи соприкоснулись. — Надо почаще тебе наливать, — повернул ко мне голову и как-то вымученно улыбнулся.

Я ответила ему косой ухмылкой и заправила короткие волосы за ухо, поставила локоть на покрывало и подперла ладонью голову.

— А теперь ты. Расскажи о самом болезненном воспоминании.

— Их много и почти все они связаны с Рэйденом, — показалось, что от одного лишь упоминания имени брата глаза Армана наполнились ненавистью. — Он старше меня на два года. Мы учились в аристократической школе при королевском замке. С первой же секунды родовитые детишки меня невзлюбили, — Арман вздохнул и отвернулся. Нащупал ветку и дотянулся кончиком до костра, чтобы пошебуршить его. Пламя зашипело и желтые искры взметнулись вверх. — Быть бастардом такого семейства, как Грей, не самое приятное занятие, — ухмыльнулся. — Если Рэю все всегда заглядывали в рот, то мне приходилось несладко. Постоянные насмешки, дурацкие шуточки, издевательства, унижения. Я терпел, но однажды ненависть ко мне перешла все границы. Друзья Рэя подкараулили меня в саду и сильно избили, а он стоял и смотрел. Ничего не сделал, не защитил. Тогда я и понял, что моя семья — это только мать. А о том дне осталось напоминание на всю жизнь, хотя я и попытался прикрыть шрам нательным рисунком, он все равно проглядывает и дает понять, что брата у меня на самом деле нет. Я одинок. Наверное, поэтому мне было так легко предать Греев и стать Шиином. Вести двойную игру.

Я переместила руку на его грудь и ласково обрисовала тату кончиками пальцев.

— У всех есть шрамы, даже у самых сильных. Я тоже была изгоем в семье. У матери есть две кровные сестры. Они и их дети никогда не признавали нас своими. Считали, что мама не заслуженно заняла трон, а мне все легко дается. Мол, король с королевой чересчур меня балуют и тратят на мои наряды половину казны Ветроны. Мало кто знает, как я ненавижу платья и драгоценные украшения. И вряд ли представляют, сколько потов согнал с меня отец в тренировочной, ни разу не вспомнив, что я девочка. Он всегда считал, что я обязана защищать свой народ заточенным мечом, а не фокусами или магией. От родни я часто слышала в спину гадости, привыкла огрызаться. А когда магия Айшура не раскрылась и не оправдала надежды, возложенные на мои плечи, я встретилась с настоящим ехидством лицом к лицу. Кузины плевались и язвили. Не передать словами, что я чувствовала, — закатила глаза. — Было ощущение, что я — прокаженная.

Арман прильнул к моей щеке своей и прошептал:

— Ты еще им всем покажешь. Просто не пришло время. Никто ведь не знает, как раскрываются ледяные драконы, — пощекотал жарким дыханием шею и коснулся губами мочки уха, провел кончиком языка по родимому пятну в виде звездочки.

— Никто не знает… — прошептала, справляясь с дрожью. — Это меня и пугает. Я не хочу погубить мир, Арман…

— Ничего не бойся, ты справишься, — поцеловал меня в основание шеи и отпрянул. Заглянул в глаза с улыбкой. — Давай ложиться спать? Наберемся сил и встанем с рассветом. Если ускоримся, завтра к ночи подойдем близко к Ветроне.

Я лежала молча и нагло его рассматривала. Так долго, что стало клонить в сон.

— Ты не такой, каким пытаешься всем казаться… — прильнула к его груди, поцеловала в сплетение узлов шрама и сонно прошептала: — Давай спрячемся? — и прикрыла тяжелые веки.

Глава 24

Лилиан

Я проснулась от нежного прикосновения губ Армана к щеке. Лениво подняла веки и потянулась, разминая затекшие за ночь руки и ноги. Привстала, опершись на локти.

Оборотень сидел рядом и с улыбкой держал на руках венок из ярких полевых цветов.

— Я тоже кое-что умею, — уложил его мне на голову и легонько поцеловал в губы. — Идем? Или хочешь сначала поесть?

— Да ты романтик, — я сняла венок и, касаясь лепестков пальцами, заулыбалась. — Думаешь, что я поверю? — подняла на него взгляд и чуть не взвыла от гудящей головной боли. — Что вчера было? Я ничего не помню после первой рюмки той настойки. Снова твои штучки?

— Ничего не было, — рассмеялся. — Ты просто уснула… а я тоже… с тобой рядом, — поднявшись с покрывала, он перекинул сумку через плечо и подал мне руку. — Нужно спешить. Тогда этой ночью уже будешь дома.

— А ты? — почему-то спросила я.

— Что-нибудь придумаю, — игриво подмигнул, но тут же опустил печальный взгляд. Его плечи опали, будто глыба каменная на них упала.

Я собирала вещи и не могла избавиться от ощущения пустоты и недосказанности. Вчерашний вечер, как рука, которую отсекло мечом. Руки нет, но она фантомно еще болит.

Что я такое сказала и услышала? Я хочу вспомнить, но от напряжения только сильнее болит в висках.

Охладив их небольшим потоком воды, все-таки взяла себя в руки, но не выпускала Армана из виду. На его запястье сверкал черно-лазурный браслет, и свою работу я узнаю, но вот когда доплетала и, тем более, отдавала оборотню, не могла вспомнить.

— Готова? — он уже стоял у лошадей, скрестив руки на груди, в ожидании меня.