Истинная поневоле

Возвращаясь к гостям, пришлось нацепить на лицо улыбку. Да, это были мои близкие. Моя стая. Но я не собиралась посвящать их в сложности наших отношений с Домиником. Хватит и того, что папа своим желанием защитить меня сделал то, что сделал. А мама только подлила масла в огонь:

— Ты теперь вообще не появляешься в магазине?

— Пока нет. Мой доктор сказал, что на ранних сроках мне необходимы покой и чистый воздух. Поэтому Доминик привез меня сюда.

— Это правильно, — говорит мама. — Шарлин с детства страдает гиперответственностью и всегда берет на себя больше, чем может унести.

— Возможно, позже мы сможем вернуться в городской дом Доминика.

Когда за мной перестанут охотиться все, кому я мешаю своим существованием. Хотя я уже так не уверена в том, что перестанут.

Оставят ли нас когда-нибудь в покое?

От мрачных мыслей меня отвлекает стук каблуков, а следом дверь распахивается и в комнате появляется Венера.

— Всем добрый вечер. Прошу прощения, что опоздала. Меня задержали непредвиденные обстоятельства.

Она вовремя, очень вовремя. Я искренне улыбаюсь ей.

— Привет.

— Рад, что ты приняла наше приглашение, — говорит Доминик.

«Наше» не остается незамеченным. Кажется, родители от него в восторге. Особенно после обещания жениться на мне. Что любопытно, потому что они всегда были против Дэнвера. Мама так вообще переносила мнение о моем бывшем на всех вервольфов. Но не сейчас. Сейчас Доминик не дает мне работать и всячески обо мне заботится, и поэтому он мамин герой. Она улыбается Доминику и с любопытством рассматривает Венеру.

— Благодарю, альфа, Чарли.

Волчица занимает свое место за столом, и я представляю ее своим родителям — они единственные, с кем она не знакома.

Вечер продолжается, и тон, как хозяин дома, задает Доминик. Несмотря на то что я вернулась без кольца на пальце, он развлекает гостей, шутит, отвечает на вопросы родителей о будущем и на вопросы Сая об альфах. Я в очередной раз убеждаюсь, что в качестве мужа, партнера, отца моего ребенка он безупречен. Эта мысль заставляет меня поколебаться, но только на мгновение. Потом я вспоминаю, что и почему делаю.

Остальным гостям тоже было весело, даже вервольфы держались расслабленно. Близнецы разговорились с Лолой и, судя по ее смеху, окончательно ее покорили. Клара общалась мало, но поддерживала общее настроение улыбкой.

Венера, как всегда, безукоризненно выглядела, в строгом платье винного цвета, с идеальным макияжем и укладкой, но даже я видела или скорее чувствовала, что с ней что-то не так. Обычно спокойная девушка сегодня была какая-то нервная и дерганая. А еще Венера — всегда собранная и внимательная — отвечала невпопад.

После десерта и очередного такого «невпопад» я поднялась:

— Я покину вас на время. Венера, составишь мне компанию?

Судя по тому, как долго она не решалась последовать за мной, я уже почти решила, что волчица откажется. Но в конце концов Венера поднялась.

Я не собиралась обсуждать это там, где нас могут подслушать, поэтому предложила ей подняться наверх.

Доминик догнал нас в коридоре, подхватил под локоть.

— Шарлин, — это прозвучало настолько предупреждающе, что не понять намек было невозможно.

— Ты же не думаешь, что мы будем говорить про Хантера? Твой приказ все еще на мне.

— Если ты не хочешь, чтобы я изгнал Венеру из стаи, вы точно не станете его обсуждать.

Девушка вздрагивает, и мне хочется его покусать.

— Я думаю, что нам найдется что обсудить, — говорю холодно, а когда мы с Венерой оказываемся в моей спальне, интересуюсь:

— Что тебя задержало?

— Я не хотела приходить.

— Почему?

— Мне было стыдно. Стыдно за то, что я тогда сделала.

— А что ты сделала?

— Из-за моих слов про Хантера Бичэма ты поссорилась с Домиником. Я не должна была вмешиваться в ваши отношения, не должна была упоминать Хантера.

— Не должна была, — соглашаюсь я. — Как и защищать Одри.

— И это причина, по которой я здесь.

Это интересно. Очень интересно. Поэтому я вопросительно смотрю на Венеру.

Она присаживается на диван и делает глубокий вдох, прежде чем начать:

— Ты уже знаешь, что мы выросли в одной стае. Я, Одри и Джин были единственными девочками, поэтому с детства дружили. Играли в куклы, бегали по лесу, в общем, были неразлейвода. С Одри больше, потому что мы с ней были ближе по возрасту, к тому же Джин… она…

— Не слишком умная, — подсказываю я.

— Я хотела сказать, говорит, что думает, — хмыкает Венера, — но в детстве было хуже — ей ничего нельзя было доверить, любой секрет сразу же передавался Кристине, их матери.

Я была единственным ребенком в семье, и подружек мне заменяли книги. Поэтому всегда завидовала тем, у кого были братья и сестры. Наверное, интересно жить в таком поселении, где много детей и где родители спокойно отпускают погулять. Мой волчонок будет таким же. Играть с другими маленькими вервольфами.

— Мы с Одри были больше сестрами, чем она и Джин, — продолжает Венера. — Увлекались модой, даже в детстве мечтали открыть свой магазин, обещали друг другу, что станем подружками невесты. И Одри сдержала свое обещание: когда я выходила замуж, она организовала девичник, помогала мне во всем. Но потом…