Истинная руна

— Тогда я пошел. — Бродник быстро отступил за угол и уже оттуда во все горло заорал: — Пашка!!! Ты там?!!

— Какого тебе еще Пашку, головорез! — мужик с арбалетом явно придвигался поближе, а чей-то тонкий, хрипловатый спросонок голос уже кричал вниз, привратнику:

— Васильич! Живой или спишь?! Что за люди в подъезде?!

Бродник, более не прислушиваясь, побежал вверх по лестнице. Кажется, внизу все же спустили тетиву, послышался глухой удар, звук осыпающейся штукатурки.

«Ну. Пашка, ну, гад!» — Белка скакал через ступеньку, увеличивая отрыв от возможных преследователей. — «Где же тебя теперь искать?! А я и забыл, какие они тут пугливые стали… Средневековье, ити его!..»

На последнем этаже бродник зажал уши, зажмурился, постарался успокоить дыхание и представил себе ярко освещенный подземный переход. Москва-2, второй план, там хоть из арбалетов не пуляют во всех незнакомых. Прыжок удался, и Белка с облегчением перевел дух. Рядом о стену облокотился мужчина. Мужчина сосредоточенно мочился, в свободной руке у него имелась бутылка.

— Другое дело! — шумно выдохнул Белка и утер пот.

— Ась?.. — мужчина оглянулся. — Ну извини.

— Фигня, не отвлекайся.

И Белка Чуй начал поиски. Он скакал по планам, каждый раз появляясь то возле входа в метро, то в подземном переходе, то у памятника длиннобородому мужчине — отчего-то планы разнообразием не баловали, и это оказалось весьма на руку. Каждый раз бродник выбегал и поднимался на второй этаж. Иногда двери в подъезде были открыты, иногда их требовалось сломать, да еще поругаться с привратником. К счастью, «пакет экологических законов», кроме Москвы-1, пока нигде не приняли, и жители квартиры на втором этаже ограничивались вызовом полиции. Но когда блюстители приезжали, Белка был уже далеко.

Павел нашелся в Москве-7, возле подъезда, озябший и злой. На снегу вокруг него вились длинные цепочки следов.

— Белка! — только и сказал прыгающий бродник-новобранец. — Белка, какая же ты сволочь!

— А ты ребенок неразумный, — усмехнулся Чуй. — Кто тебя просил так далеко прыгать? Так же никто не делает… Хлебай.

Белка, большой любитель чаев и Табаков, носил в рюкзаке несколько небольших фляжек и с напитками покрепче. Одну из них Павел осушил, и только тогда почувствовал себя лучше.

— Почему холодно так?! Тут, что, ледниковый период?

— Да нет, погодная аномалия какая-то, циклон-антициклон. — Белка застегнул свою куртку на все пуговицы и совсем не мерз.

— Пошли куда-нибудь, а? Только вместе.

— Вместе ты не умеешь, это особое дело, только Максимович умеет со мной прыгать. А зеркало ты, конечно, взять не догадался… — Белка Чуй вздохнул, повернулся спиной к ветру и принялся набивать трубку. — Очень опасно мне тут находиться, в Москве. А на этом плане просто не знаю, кто и хозяин в городе. Заметят хозы — придется удирать, тебя бросать… Да и успею ли?

— Что делать-то? — Павел опять стал прыгать, подняв воротник рубашки.

— Надо тебе пока здесь посидеть, а в другой раз лучше подготовимся. Я же не знал, что ты такой… Ребенок. Вон парк через дорогу. Посидишь там до утра?

— Ты с ума сошел?! Холод собачий!

— Ага… — У Белки в голове мелькнула мысль предложить Павлу свою куртку, а самому переместиться на план потеплее, но он от нее отмахнулся. Хорошая куртка, привычная. — Пошли в переход спустимся, там не так дует.

В переходе оказалось даже тепло, хотя и грязновато. Целый табор помятых людей устроился на вентиляционных решетках, гнавших теплый воздух. У закрытых дверей маячил человек с автоматом. В форме, в глухом черном шлеме.

— Похоже, на седьмом плане тоже метро есть, — удивился Белка. — Или что-то вроде этого. Короче говоря, тут ты не пропадешь. Можешь поспать.

— Тут?.. — изумился Павел, разглядывая бомжей и пьяниц седьмого плана. — Да я… Заражусь чем-нибудь! Вонь какая.

— Вылечу, если заразишься, — есть планы очень продвинутые в медицинском отношении. Ну все, будь здоров. Утром появлюсь, но на всякий случай: никуда не уходи.

Белка трусцой отправился прочь. Павел достал сигареты и обнаружил, что их осталось всего-то три. Больше ничего толкового в карманах не нашлось, кроме разве что носового платка. Не было даже денег, да и зачем они — тут другая валюта, другой мир.

Делать нечего, Павел присел на корточки в углу, подтянул к себе валявшуюся рядом газету. Шрифт оказался с ятями и вроде бы фитами — он не был уверен, как эти значки называются. В глаза бросилась схематическая карта с тремя странами: Германия, Франция, Великобритания. Павел даже не сразу сообразил, что на карте они занимали всю Европу, только Балканы почему-то не существовали вовсе. «Чем выше план, тем он проще, — вспомнились слова Максимовича. — Пирамида: нижние слои толстые, а потом все истончается понемногу».

— И что же тогда творится на сотом плане? — пробормотал Павел себе под нос. — Вообще Всемирная Федерация на единственном материке?

— Пить будешь? — вежливо толкнул его носком ботинка полный господин в грязной рваной куртке.

— Не на что, — признался Павел.